О чём могли бы мы молиться

***
И я ликую, наслаждаясь Жизнью!
Благодарю за то, что я живу!
–––

***
Я не стану танцевать среди дороги,
Но порой смеяться буду от души,
Потому что жизнью данные уроки
Так бывают несравнимо хороши.
–––

***
Если б вы ведали всё, что творите,
Вы б никогда не свершали сие.
–––

***
Простите люди добрые за всё, что я содеял.
Простите, если можете, как я прощаю вас.
–––

***
Люди! Вас спасёт Любовь.
Обратите мысли к Богу,
И тогда найдёте вы
К Свету ясному дорогу...

Случается… Ты "королеву" встретишь,
Богиней примешь ты её своей.
Да, только, в ней всё алчностью трепещет,
И в шлейфе у неё толпа страстей.

Но ты влюблён! Того не замечаешь.
Глядишь сквозь стёкла розовых очков.
Роз лепестками путь ей устилаешь,
Пред нею на колени стать готов.

Но вот, глаза однажды открываешь,
И видишь – образ вовсе не таков.
И рушится всё то, о чём мечтаешь,
И рвётся цепь супружеских оков.

По глянцу жизни поползла разруха,
Всё возвернулось на круг'и своя.
И...

Давно, прошло уж лет немало,
Глядел мальчишка из окна
В окно напротив, где рыдала
Девчонка. В чём её вина?

Но наказала видно мама
За двойку в школьном дневнике,
Так непослушна дочь, упряма,
Слеза из глаз, платок в руке.

Хотел её утешить мальчик,
Нарисовал большой цветок -
Простой зелёный одуванчик,
И показал ей тот листок.

Девчонка вмиг утёрла слёзы,
Улыбка на лице в ответ,
Забыты мамины угрозы,
Ведь девочке двенадцать лет.

С тех пор к окошку после школы
Скорей бежали...

Как рождались в жизни сказки?
В них к событиям привязки,
Хоть плохой порой итог,
Смысл тех сказок столь глубок,

Расскажу и я такую,
Может быть совсем плохую,
Но судить о том лишь вам,
И, быть может, небесам.

Шут жил в царстве тридевятом,
К царским близок был палатам,
Подшутить над царством мог,
Не был царь к тем шуткам строг.

Прыгал шут на всех приёмах,
Парень наш совсем не промах,
Шутки фильтровал порой,
Чтоб не ссориться с казной.

Деньги мог сложить в заначку,
И купить...

Что ж ты колешь опять,
В сердце боли иголка.
И мне дико кричать,
И выть хочется волком.

Память тьмою обид,
Сердце разбередила.
И в нём рана болит,
И печаль грудь сдавила.

И забыв счастья вкус,
Больше жить не хочу я.
И уставший молюсь,
Богу, сердцем тоскуя.

А моей звезды свет,
Душу колет лучом.
И покоя в ней нет,
И нет счастья ни в чём.

Мир суровый как тать,
Рвёт опять там где тонко.
И мне дико кричать,
И выть хочется волком...
Марковцев Ю.

Кто о чём, я о проводах осени,
На могиле её пляшет снег.
Он и тему такую подбросил мне,
Мол, давай, помяни человек.
Что ж, явление это обычное,
Проводить, а потом помянуть.
Доберусь не спеша электричкою,
Для меня с детства правильный путь.

В чистом поле тропа не протоптана,
Мне к подобному не привыкать.
Постою на краю я, как вкопанный,
Не сводя глаз с земли бугорка.
Он под снегом заметен чуть менее,
Я не сразу его и нашёл.
Помяну осень, высказав мнение,
Что она вместе с нами...

Время моих, забирает друзей,
Все покидают меня и уходят.
Кто-то свернёт на развилке путей,
Кто-то звездой станет на небосводе.
Кто-то отстанет, а кто-то обгонит,
Кто-то отвергнет и больно злом тронет.

Где-то я стану, для мира не в моде,
Где-то мир мне, станет не по карману.
Где-то приходят, а где-то уходят,
Где-то врагом, где-то другом всем стану.
Где-то я важен, а где-то не нужен,
Где-то противен и плюнут там в душу.

Что-то утрачу, а что-то найду,
Что-то сломаю, а что-то...

Под надзора колпаком,
Петь не хочется.
Несвободой сжата в ком,
Душа корчится.

И нет радости ни в чём,
Подневольному.
Мысли только о плохом,
Говорят ему.

Безысходностью горька,
Жизнь-обязанность.
Под улыбкой в ней тоска,
Да безрадостность.

Никому не важен в ней,
Плод сомнения.
Надзор службы ждёт людей,
А не мнения.

И душа горит огнём,
Богу молится.
Жить и петь под колпаком,
Ей не хочется...
Марковцев Ю.

Кружил коршун над храмом станицы!
Прилетел не испить, он донской водицы,
А предупредить казаков здесь донских…
Вояк России Матушки нашей удалых.

Что враг усиленно вооружается сейчас!
Знать надо к защите, готовиться подчас…
Но никто тогда не обращал внимание,
На коршуна кружащего, предсказание.

Мол, мало о чём здесь коршун кричит…
Покушал рыбки донской, вот и ворчит,
А через три года началось вдруг такое,
Что и казак на Дону остался не в покое.

Кто-то на тот свет, на передовой...

Он называл её прерывисто "Богиня!",
Не выпуская из супружеских объятий.
Она в ответ ему шептала "Помоги мне",
И волновалась, что его на всё не хватит.
А он водил её в ночи дорогой страсти,
За грубой лаской тут же следовала нежность.
Она покорно отдалась любовной власти,
Своё волнение сменив на безмятежность.

Он говорил ей в такт, шепча слова слогами,
И любовался обнажённой красотою.
Она молилась, чтобы он был моногамен,
Тогда расстаться с ним, пожалуй, и не стоит.
А он хотел ей...