Ныне Чехов

Призвали как-то повелители студентов
Работу сослужить для дела
И перенёсся институт
К просторам вольным земледелия.

(Преподователи)

Вы в безопасности!

(Сорванец ехидно)

Я тут!:))

(Препод, не обращя внимания)

Мы вам подробно объяснили -
Распишитесь, земли ждут.

(Рабочие, учат перебирать картошку)

Корзины две ставь по бокам,
Плохую-мелкую-на лево,
Хорошую - на право
Иль в карман. За дело!

(Студенты, ропочут)

Не хватает песен,
Мотор один ревёт,
А мы картоху...

Приходит час прошить единой
Гипотетической, всемирной
Нитью Историю, - сквозь дыры(!), *

* *
От автора:

В замысле, работа должна поэтически соединить в единый гипотетический сюжет все идеи, зарисованные мной в поэмах и стихах, относительно Истории Русов-Арий-Славян, в непривычной(!) антропологической цепочке:

«Атлантдертальцы-
Неандертальцы-
Кроманьонцы» -
Русы-Арии-Славяне-Русские,

через первые Цивилизации, созданные Русами, Моноязычную Всемирную Ойкумену Русов, к...

Стихи о любви
вытекают сквозь трещины в душах.
Пусть часто твердят мне о том,что они бесполезны…
Ведь, чтобы понять их
нужны не глаза и не уши.
Их слушают сердцем.
Оно быть не хочет железным.

***

Впотьмах ищу Музу, но только лишь памяти крохи
В кромешной безлунности может нащупать рука.
Скупое наследие, канувшей в лету эпохи,
Манящей, дразнящей, ласкающей из-да-лека…

Напрасные поиски! Где отыскать вдохновенье?
Заглядывал я уже тысячи раз под кровать.
И как, непонятно, свои...

Мой вздох не сдержит пустоты,
Себя смирять не вижу смысла.
Живя осколками мечты,Внимая песне баяниста.

Ушедшим годам нет цены,
Все эти дни живы и ныне.
Брожу по городу один,
Теряясь средь углов и линий.

Мой каждый шаг теперь не прав,
Вдруг, чудится, шагну - застынет,
Дыханье выльется на пол,
Пока минуты разум чинят.

И лишь мгновенье постоять,
Мне б пережить одно мгновенье,
Сказать: "Прощай!" и зашагать,
Уйти из проклятой аллеи.

Куда бы ты хотел пойти?
Что нового желал увидеть?
Абстракта ныне не найти,А жажда дива в жилах стынет.

Всё улеглось на дно порока,
Укрылось пледом простоты.
Виденье счастья скрылось в ложе,
Непревзойдённой дремоты.

Возобладай же над устоем!
Освободись же от оков!!
Твой разум - ключ для тех героев,
Что могут поразить без слов.

В послеполуденную пору
На диком пляже городском
Зной уступал воды простору
И тешил праздных липким сном.
Не властвуя лишь над заботой,
Не многих что на думы отвлекла,
Кое - кого опутала работой,
Да ребятишек любопытством извела.
Один, оставшись без надзора,
Малец подвижный лет семи,
На крабов вел охоту споро.
Как вдруг, судьба его возьми,
Нащупав что - то под камнями,
Извлек предмет на белый свет.
И был флакон то с письменами,
Забытыми давно в глубинах лет.
И взрослый был бы...

Лёгкие свечки пылают во тьме,
Можно ль наесться ими ?
Излишние трудности видятся мне,
Они же все в парафине.

Бывал я голодным, бывал, и не раз,
Голодный я и по ныне,
А свечи легки - утроба не сдаст,
Неважно, что все в парафине.

Ты любила, мне все было чуждо:
В тягость были нежные признанья,
Страсть твоя была смешной, ненужной,
Встречи лишены очарованья.

Уходя, прикрыла дверь, смолчала
Я стоял спиной в окне ища страданий,
Ты прийти назавтра обещала,
Не пришла - одни воспоминанья.

Как раскаянье меня терзает ныне,
Каждый шаг на жизненном пути бессмыслен.
Ты ушла, я пленник в паутине,
Затвержденных с детства глупых истин.

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Вдыхаю полной грудью я
Пьянящий, свежий воздух марта.
Счастливая, твержу, судьба моя
И только лишь в одном я виновата.

Я виновата в том,
Что поздно рождена,
Что горе горькое
Хлебнуть я не успела.

Когда в тридцатые,
Голодные года…
Лепешек из травы
И выжимок не ела.

Не знала я, как голодала мать,
Чулки со швом, на рынке продавая
И туфли с венским каблучком
На сто грамм хлебушка меняя.

Я виновата в том,
Что не было меня,
Когда война пришла
Со страшною разрухой...