Ну тогда нарисую песок

Водой насытившись песок,
Стал мутною, зернистой кашей.
Всю ночь лил дождь, воды поток,
Следы все смыл с тобою наши.

А утром солнце блестит в лужах,
Дождь стих и душно как в парной.
Мопед вдали ревёт натужно,
Как зверь сердитый и большой.

Вспорхнула стайка птиц-синичек,
С куста на куст перелетая.
И слышен звонкий щебет птичий,
О чём-то споря, шумит стая.

Блестят росинки — словно бусы,
Порвав, рассыпал в траве кто-то.
Колоколов звон нежно-грустный,
Простить попросит нас за что...

Ночного неба глухонемота.
Шипы холодных звёзд, а между ними
Пугающая бездна, пустота,
Что как могила дьявольская стынет...

И Млечный путь - ракушечный песок,
Уводит мысли в долгую дорогу.
Что наша жизнь? Ничтожно малый срок…
И хочется успеть ещё так много.

А мы с тобой - скитальцы, сколько лет
Дивимся, глядя в космоса пространство?!
Как в чувствах, так и в жизни на Земле -
Ждём новизны, а ценим постоянство.

Земли обетованные не каждый и увидит, их, пе-
реплавляем киноварный песок в золото, его в
посуду, цзиньдань, создавали, внутреннюю пи-
люлю бессмертия, растапливали чувства, «тай-
ный брак», огня и воды, а кто ты?тайцзи-цюань?
какой предел? шкуры выделаны, скорняки мы?
барабанных дел мастера,- кричала старуха Аста

Укрылась белым покрывалом.
Лишь от зари бывает алой.
Вдохнув, ветров и свист и стон.
В песок зарылся скорпион.

Превознося зимы капризы,
Столь величава и горда -
Хрустит песком пустыня снизу,
Похожем на кристаллы льда.

Покрыта солью, но не снегом.
Бураном бьет в лицо и болью.
Прибиться б к теплому ночлегу.
И мысли отпустить на волю.

Весной зашевелятся вновь.
Надежд болезненные всходы.
И чья-то первая любовь.
На высшем уровне природы.

Ужасное помышлял? (terribilia meditans), поз-
вонки в песок, погружал, теребил, «крупинки»,
(песчинки), кусочки кварца, скрежетал? вызы-
вая боль и уменьшал «объем», амплитуду дви-
жений, степень свободы, оды, о неподвижнос-
ти кристалла, его росте, ориентации в простра-
нстве и времени, бросал кости, число определял?
кренился, при подъеме, чуду дивился, рыскал, ис-
кал вчерашний день, сегодня, рассказывал поле-
вым цветам сказки, с горы катился в салазках, в
сугроб...

Мы вдвоем где море, солнце, небо,
Где тихонько шепчет волн прибой,
Здесь никто еще так счастлив не был,
Как сегодня мы вдвоем с тобой...

Босиком бежим по берегу,
Устремляя свой влюбленный взгляд ,
Слышит только небо нашу музыку
Двух сердец, звучащих нежно в такт...

Все вокруг для нас лишь только создано
Море, солнце, небо и песок...
Танцевать, как мы под эту музыку,
Сможет только самый страстный,
Ласковый, бушующий восторг!

Обняв за тонкий стан гитару,
Шагнул в распахнутую дверь,
С ней, разъединственной, на пару,
В мир обретений и потерь.

Перебирая мягко струны,
"Следил" по лунному песку
Поросшей пальмами лагуны,
Играя бризу-ветерку.

Гитара пела и стонала,
Просила нежности испить,
И скромно тень сопровождала,
Боясь на пятки наступить.

Поморье чаще задышало,
Окреп бродяга-ветерок,
И лист продрогший, обветшало,
Кружась, улегся на песок...

Песка я - золотая королева,
Навоза, грядок, в душе есть вода,
Растут томаты, огурцы - налево,
А прямо распустилась резеда.

Всегда черна я, словно из Египта,
Купальники меняю каждый день,
"Явились только с острова вы Крита?",
Прохожим спрашивать меня не лень.

Экзотика сплошная, как на пляже,
И пальму засадила я в углу,
Песок мешу с цементом - стены мажу,
Скачу по грядкам, словно кенгуру.

А где -то море волны бьет о скалы,
На золотом песке лежит народ,
На пляже долго б я не...

Огромное солнце дыханьем горячим
Асфальт раскалило и выжгло траву.
Зачем же так быстро? Хотелось иначе…
Любовь словно сон, а печаль – наяву.

Так мало судьба подарила мгновений,
Которые в сердце я буду беречь.
О, сколько в них нежности прикосновений!
Как жить без любимой, без радости встреч?

Как зыбкий мираж ты меня поманила
Твои пить озёра, но всюду песок…
Ты в звёздные дали гулять уводила,
А твой поцелуй – то был счастья глоток.

Боюсь, моё сердце не выдержит боли
И клеть...

I

Чайка несла на крыльях
брызги дождя.
Тёмными изумрудами
играла зелень холмов.
Ветер чертил на песке
узоры подсолнечника,
вырывая из рук
недописанное письмо.
Белый шум волн,
обрываясь на полуслове,
падал на берег июня.

II

Снежная ткань облаков
реет
над наготой волн.
За стеклянной спиной моря
тлеет
бессонница горизонта.
Блеск лазурита
и смоль
обсидиана
замирают в душе пилигрима.
Море смотрит в его глаза,
словно видит своё продолжение
в них.

III

Усталое...