Ну да мы сами наделяем

Снегопад-снегопад,
Мы тебя к нам не звали.
Белый цвет размыл взгляд,
Горизонта съел дали.

Ты не сыпь, не ложи,
Снега пух на ладони.
Холод твой нам души,
Не сумеет, не тронет.

Всё пройдёт и ты тоже,
Прекратишь сыпать снег.
Всех когда-то здесь должен,
В Лету взять времён бег.

Кисевой белой-белой,
Снег упал пред глазами.
Что же, что ж я наделал,
Всё сломал между нами.

Не вернуть уж назад,
Что в себе потеряли.
Снегопад-снегопад,
Мы тебя к нам не звали....
Марковцев Ю.

Дети рождаются... Уходят родители...
К своей божественной обители...
При жизни часто о них забывают...
Потом об этом горько страдают...

Жалеют, что что-то им недодали,
Что-то хорошее им не сказали...
Стыдно становится им с годами,
Что тепло в груди затворяли.

Страдают, мучаются -
Думают, что ничего уже не вернуть...
Светом они озаряют их Путь!..
Зачем же страдать - живите сегодня!

Лучик Любви в груди не томите,
Живите на полную!
Себя сохраните!
Берегите тепло, дарите родным...

Стихотворение не обо мне, хотя написано от первого лица. Пишу об этом потому-что люди почему-то считают что все стихи от первого лица об их Авторах, хотя не думают при этом так же об Авторах пишущих в прозе.

Без причины роза белая,
Враз завяла на корню.
Понял поздно, что наделал я,
Вспыхнуть дав любви огню.

Знаю я — тебе не пара,
Только чувства не сдержать.
Не задуть ветрам пожара,
Лишь помогут полыхать.

Теперь все мои дороги,
Лишь к тебе ведут меня.
Но встречаю взгляд там...

Пигмалион (др.-греч.) — в греческой мифологии скульптор, создавший прекрасную статую — девушку Галатею — из слоновой кости и влюбившийся в своё творение.

1. У нас соседа звали Колей,
Хороший, кажется, мужик.
Был одиноким поневоле
И получил по фазе сдвиг.

И чтобы свой потратить пыл,
Он бабу снежную слепил,
Он бабу снежную слепил -
Её навеки полюбил.

2. Надел ей бусы из рябины,
И где-то шляпу раздобыл,
Но не хотелось ей мужчины,
Ни чтоб смотрел, ни чтоб любил.

И баба снежная...

Я на хлеб наберу по карманам,
По сусекам крупы наскребу,
Тот, кто жить не умеет обманом,
Не имеет порой на еду.

Посчитаю я пенсии крохи,
Как не любишь меня ты, страна,,,
Ты богатства кидаешь пройдохе,
Знать, владеет тобой сатана.

Тот народ, что построил и холил,
Не щадя живота своего,
Наделила ты рабской неволей,
Крошки дав со стола твоего.

Неужели терпенье народа
Не устанешь испытывать Ты?
Только сладкое слово "Свобода"
Для раба на галерах мечты.

Ты опомнись, родная...

Небесный свод вновь замарался
И прослезился от обиды.
Морозец призраком прокрался,
Пролил вокруг свои флюиды.

В стриптизе прочь швыряла кроны,
Гаргонилась ветрами осень.
Сполна заполнив балок схроны,
Зашелестел пожухлый сбросень.

Вспорхнул вверх солнца диск румяный.
Пройтись с зимой надел парк смокинг.
Вцепился в ветку лист упрямый,
Ещё живой и одинокий.

Беспомощно так и морозно…
Над ним бесчувственное небо.
Внизу плеск пламени стервозный,
Костёр зло извергался пеплом...

Падала чья-то голова,
Гонители иноверия жгли костры.
Кто-то держал в руках искусственные цветы изящества мысли.
Красноречие палачей было трогательно - низкопробным,
В бюро забытых вещей надели бирки Вере, Надежде и Любви...
Прокаженные фавны торговали званиями года.
Разлюбившие святые не смотрели в глаза распинающих друг друга.
В тишину громче неба множилось беззаконье,
Где спина и ладони ощущали память боли потомков Христа,
Где любила и спина ладони за каждый удар хлыста.
Кто-то...

«Так ли Иов праведен», - сатана в сомнении,
Просит Бога Иова отдать ему в мучения.
«Станет ещё праведней», - рёк Бог без сожаления.
«Муки мои жуткие тяжелей песка морского», -
Молит Бога праведник, изнеможён страданием.
Тогда второю жизнью наделит Бог Иова
Взамен разрушенной чудовищным заданием.
А Сына пошлёт в будущем открыть всем путь спасения
Из мира муки яростной в мир ясного вершения.

Потускнел мир, закрутило-понесло,
Подступила комом в горле тошнота.
В мир гляжу я как сквозь мутное стекло,
В мыслях будничной заботы маята.

Привилегий льгот хватало не на всех,
У кормушек все поделены места.
Для своих там индульгинции на грех,
В них прощение распятого с креста.

Освящённые вне правил и времён,
Небожители, святые — вознеслись.
А над всем над этим возвышаясь Он,
Выбирает кому в пекло, кому ввысь.

Я меж ними и не свят я, и не клят,
Был рождён под Земли знаком и...

В небе облака,
Словно вата белая.
На душе тоска,
Что же, что ж наделал я.

Всё что смог сломал,
Не со зла по глупости.
Словом обижал,
Позабыв о чуткости.

Норов пылкий мой,
Разум победил.
Завладев душой,
Сжёг всё гнева пыл.

А теперь стыдом,
Сердце колет совесть.
И тоскливо в нём,
А в сознанье горесть.

Облака как вата,
В синих небесах.
Тени бросив пятна,
Тёмные — как страх....
Марковцев Ю.