Нравы

Отпусти мне грехи мои Боже,
Отпусти, душу мне успокой.
Ах за что мне тоска, ах за что же?!!
И живу я в разладе с собой.

Пожалей, помоги — ты же добрый!
На колени не встану — прости !
Я не верю что мир есть загробный,
Что смогу там покой обрести.

Сердце мечется, рвётся куда-то,
Хотя есть в жизни всё что хотел.
Но любить я врага словно брата,
Не смогу, как поп в церкви велел.

Я не знаю во что в жизни верить,
Потерялся средь сотни дорог.
Всюду манят открытые двери,
А за всеми...

И всё же, как ни изолг'ись,
Любая церковь – это секта,
Поскольку думает – на Жизнь
У ней одной прав'а наследства.

Себя лишь только правой мнит,
А остальные все непр'авы,
И словоблудием темнит,
И этим только портит нравы.

Хоть о единстве речь ведёт,
Да только там, среди единства,
Главенство за собою чтёт,
А остальным – быть в разночинцах.

И мнит, что Истина – её!
Она лишь ею обладает.
И что владение сиё,
Ей капитал и составляет.

Увы, пот'уги овладеть
Всем, что проявлено...

С тяжестью собственной ноши
Под личным крестом судьбы.
Дорогой начертанной Богом
Всю жизнь предстоит идти.

Сквозь лживые речи, обманы
Сквозь зависть фальшивых друзей.
Пройдя сбереги честь и нравы
От скверны. Во имя детей.

Валерий Куроленко

От обихода отрываясь,
Одев одежды поскромней.
Пойду в песочке поваляюсь,
В бриллиантах радужных камней.

А море жадное мечтает,
Какую б жертву заманить.
Губами яростно кусает,
Пытаясь сушу заглотить.

И злится древняя старуха,
Что не достанет до меня.
И,все же,треснет оплеухой,
В знак почитания себя.

P.S. И почитаешь все стихии,
С открытым ртом на них глядишь.
Но, зная нравы их лихие,
Играться с ними не решишь...

Куда ушли те времена,
И вместе с ними наши нравы?
Зачем сегодня их сердца
Полны безнравственной отравы?

К чему теперь стремится нам,
С рожденья честь хранить и верность?
Нести свои победы вам,
Ценить не дни, а их мгновенность.

Вы не хотите знать того,
Что не расскажет вам одежда.
Вам абсолютно всё равно -
Интеллигент или невежда.

Из всех достоинств - только три
Оценят все мои подружки.
Из всех достоинств - только три:
Животик, кошелёк и ушки.

Никто не спросит, почему...

В семье речного Бога Эагра
И уважаемой его супруги,
Великолепной музы Каллиопы,
Родился сын, которого отец
За красоту его назвал Орфеем.
И рос Орфей в столь любящей семье,
Что с малых лет уже любил природу,
Животных, музыку, поэзию, людей.
Он был очень хорош в учениках,
Его всегда заслуженно хвалили.
Но более всего он предан был
Поэзии и музыке прекрасной.
И, хотя многие постиг науки,
Он стал певцом.
И пел он столь прекрасно,
Что звери дикие, нравы свои забыв,
Сбегались слушать...

О льстивой женщине царь Соломон вёл речь
Неоднократно, лично знал последствия,
Как можно при чужой жене обречь
Себя на гибель без суда и следствия.

Когда ж не сам умрёшь, то рогоносец муж
Её погибнет, как с Давидом в случае.
Но тот, молясь усердно в ходе служб,
Раскаяньем особенно не мучился.

Вирсавию, как царь, он силой взял почти.
А Соломон в досужих рассуждениях
Вниманием тех дамочек почтил,
Чьи действия достойны осуждения.

"Мёд источают льстивой женщины уста,
Елея мягче...

Плачет осень за окном,
В тишину раняя звуки -
Как томительно порой,
Слушать ночи эха стуки.
По корнизу в темноте,
В одиночестве усталом -
Бродит осень в Ноябре,
И ложится снежным талом.

Кружит,кружит белый снег,
Счастье было иль не было?..
Седина дорогой лет,
Мои нравы изменила...

И услышав в ней родню,
Так же тих и одинокий,
Я по белому листу
Напишу ей стих "глубокий".
Милой спутнице своей,
Дам приют,окно открою,
Под ласкающей свечёй
Ужин красочный накрою.

Кружит...

Его Онегин и Татьяна
Людмила, что верна Руслану,
Коварный, злобный Черномор,
Фарлаф спесивый и надменный,
Гордый Ратмир и Ленский верный
И Ольга – Танина сестра,
Та, что печали неверна,
Тазит, воспитанный в покое,
Не знающий основы боя…
Как много их, кого мы любим,
И захотим да не забудем.
А почему? Да потому.
Они принадлежат Ему
Поэт писал так просто, ясно
Легко, игриво и прекрасно.
И о серьёзном говорил
Так просто, словно он шутил…
Со дня того века промчались...

Надежда умирала от тоски,
Её уже никто не звал на помощь.
Под ледяною глыбой, без руки,
К безумству обращалась в полночь:
" В меня нет веры, я теперь ничто,
Потерянная фраза, звук пустыни..."
И к худшему безверие влекло,
К реальной смерти, в нереальном мире.
Закрытые от света города,
Пропахшие вонючей, смрадной пылью.
Надежду прогоняли навсегда,
Взамен пустышки, сросшиеся с гнилью.
И в толчее всегда стоял туман,
Безвольные, бессмысленные взгляды.
Надежду уносило, как обман,
В...