Нрав

Покуда лет молочных не пристало,
Мне видется перед государем,
Или своей вольности мне почерпнуть,
Сурового ли взгляда государя,
Я волен жить и действовать,как я хочу.
Но если небом служит оправданьем,
Мои поступки,речи,мысли,
Скажи:не я ли средь несчастных,
Как тот оборванный цветок,
Что рано возрастил себя пред небом?
О вольности могу ли я мечтать,
Когда слова,поступки,речи,
Я должен усмирить свой буйный нрав,
Что даст и мне в присягу государство?
Как ранний плод,сорвавшийся...

Интеллект и обезьяна,
Спорят в людях и проснувшись,
Обезьяна кричит:- «Лучше,
Всех других ты и нет равных,
Здесь тебя — тебе всё можно,
Подчиняться слабый должен,
Правят силою людьми:
Ею, всё себе возьми!»

Ей, стараясь вразумить,
Отвечает интеллект:
-«Помогает — знаний свет,
Силой, нам не разрешить,
Споров и проблем людей,
Не в чужой и не в своей,
Не поможем ей в печали.
Зло — в добре, что навязали.»

Обезьяны возбужденье,
Передавшись телу, в нём,
Всплеск гормонов дав, огнём...

Как же быть: умом всё понимаю,
А вот сердцем не могу принять.
Забери печаль земля сырая,
Дай взамен покоя благодать.

Знаю точно, где был нехорошим,
Где я в мыслях и словах грешил.
Ах за что мне нрав мой, ах за что же,
И души неистовсто и пыл.

Ум желаний полон благих, светлых,
Но их смоет чувств больших прилив.
В сердце пыл эмоций буйным ветром,
Вновь раздует, в пламя превратив.

Мне не стать расчётливым и умным,
Никогда не быть мне мудрецом.
Хотя Бог меня совсем не скудным...

Что ж ты снова соврала надежда,
Заманила зачем в край чужой.
Здесь другоё всё — речь и одежда,
Даже воздух и тот здесь другой.

Не ропщу я и жизни планиду,
Принимаю, а боль в ней терплю.
Никому, не подам даже виду,
Что тоскую и ночью не сплю.

Только ветру, который с Востока,
Всё доверю — мы с ним земляки.
Он поймёт, не осудит нисколько,
За кручину печали-тоски.

Говорила, мне мать баламуту,
Чтобы нрав, приструнил дикий свой.
Мама-мама, тебя не забуду,
Уж прости, что я спорил с...

Туда, где небо всегда чистое,
Где быть, не может туч на нём.
Устав от боли, уйду мыслью я,
Закатным, солнечным лучом.

Луч став, Последнею Тропою,
Душе, подарит путь в Закат.
И отсекая всё Земное,
Погаснет, дверь закрыв в назад.

И ночь, меня там не достанет,
Бессильна, в мире зорь она.
И сбросив, боли земной камень,
Я излечусь покоем сна.

Душе уставшей он наградой,
За беспокойный путь Земной.
За боль печали на дне взгляда,
За нрав — горячий, но не злой.

Туда, где небо...

Господь... зачем же ты создал меня такую...
Зачем... ты научил меня любить.
Зачем... ты дал судьбу мне непростую...
И словно кукловод так крепко держишь нить.

Господь... зачем же ты мне сердце дал такое...
Зачем... оно так беспокойно бьётся.
О если б знал ты... как хочу покоя...
О если б знал ты... как душа в безумии рвётся.

Господь... зачем... не научил меня смирению...
Зачем... дал сумасбродный нрав такой.
Я бьюсь... в тобой же выстроенных стенах...
И я по прежнему борюсь ещё с...

По битому стеклу не нужно босиком.
Не нужно босиком по снегу на морозе.
По жаркому костру отчаянно бегом
Во временной пролом судьба тебя уносит.

Припев:
Где русая коса твоя?
Где самотканая рубаха?
Где сарафан и кладенец?
Где торжество в глазах без страха?

Забыла, как венки плести
В ночь колдовскую на Купалу.
Одежд неповторимый стиль
Ты выбираешь по журналу.

2
Мобильные звонки торопят жизни ритм.
Твой нрав не усмирит ни кнут, и не кредитка.
Твои проводники ни боль, ни...

И с Богом нация – толпа,
Когда бредёт словесным стадом.
Коль нация душой слепа,
Она любым химерам рада:
Считает вольницей тюрьму,
Жуёт духовные объедки…
И будет двигаться во Тьму,
Покуда не познает ПРЕДКОВ –
ИХ Нрав и Ум, их Жизнестрой,
Их Русское Мировоззренье –
Всё ИХ нетленное добро
Вернуть потребно из забвенья!

Уважая их нрав и обычаи,
Своей веры, я здесь не менял.
Не нарушив, их правил приличия,
Своих предков, мораль соблюдал.

На роду, было так мне написано,
Жизнь прожить, не в родных мне краях.
Что ж, лишь то, что случается — истинно,
Ведь, решается всё в Небесах.

Время, место и знатность рождения,
И всей жизни, масштабы и ход.
Небо даст, не спросив у нас мнения,
Нас везде, судьба наша найдёт.

Наше с нами, оно в нас повсюду,
И в нём смешаны, слёзы и смех.
Мир дуален — в нём нас...

Среди Угрюм-тайги бежала,
Байкал покинув, Ангара.
И на пути ее вдруг встала
Людская воля, как гора.
Не обойти, не сладить с нею.
Как быть красавице-реке?
Знать, не бежать до Енисея,
Как ей хотелось, налегке.
Вода в палатках замерзала,
Мошка съедала до корост.
Наперекор всему вставала
Плотина в свой огромный рост.
Так дух романтики и дружбы
Сломил неистовство реки.
Не увильнуть уж ей от службы,
Не умирать и от тоски.
Беги к своему Енисею,
Вращая лопасти турбин,
Знай, связан...