Ножом

Он сто лет уже без зарплаты,
Слушает душевный стриптиз,
Я беру для них «Водар мяты»* -
Продавец глядит сверху вниз
Подворотные аристократы
Вцепились в бутылку глазами
Он нетвердо шепчет «Куда ты?
Останься, пожалуйста, с нами»
Я бегу – мне душно, мне больно
Во дворе моем – мир сирени
Успокойся, вздохни вольно,
Пусть касаются губ тени…
Ближе к вечеру горе-сократы
По домам, проклиная всех,
Поползут, пьяны и помяты,
С душой, стремящейся вверх.
Их на пол пути остановит
Манящий...

Бес лукавый изгонит цыган
С площадей и хромых переулков,
За их древний наивный обман
Бросит им зачерствелую булку

И пойдут по лесам, по кострам,
Собирая подножные яства,
Песни петь по холодным шатрам
Неуёмные дети лукавства…

И теперь будет время цыган,
Но – других, изощренных и точных
Врущих слогом красивых реклам,
Бьющих блеском авто навороченных…

Бес заменит собою любовь,
Вскроет дружбу ножом перочинным
И поставит над нами вновь
Дураков, раболепных...

О тебе эти строчки пишу,
Верный друг, мыслитель, мечтатель,
Так случилось, что душу мою
Обожгло чье-то слово: «предатель».

Неожиданно в спину ножом,
Даже слез не найду для рыданий,
Я хочу, но стоит в горле ком,
Очень больно от этих страданий.

************************************
Помнишь, как давал обещания,
Пел, не дрогнув, песни хвалебные,
Поцелуй же меня на прощание
И возьми свои тридцать серебряников.

Зло, как добро, категория вечная,
Можно, и нужно бороться нам с ним,
Но, по космическим мерам, с беспечностью,
Зрит информацией, телом своим.
В нас, и борись с ним напрасностью тщетною,
Всё это зло, словно плесень, как гриб,
Асфальт разрушающий - погань вечности,
Можно ножом удалить, как полип.
Или дать вызреть всем спорам-мицелиям,
Сеют что зло нам на новой крови
Разве того, каждый день так хотели мы,
Множиться гидрой ей?!! Нет, не хотим!

Ты вернешься утром,
Лохматый, замерзший
И снова скажешь сухое
"Привет".

Я молча насыплю в большую чашку
Порцию кофе
И даже не улыбнусь тебе
В ответ.

Ты не упадешь на колени,
Не откроешь мне правду
На то, что уже
Три недели спишь с другой.

Тонкие,
Весенние капели
Разыграют драму
За окном.

Я не брошусь на тебя с ножом,
Не буду истерить,
И буду как всегда
Спокойна.

Наша любовь ещё спит
Или, возможно,
Просто ждет
Прихода ночи?

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Продолжалась меж домами распря.
В той соревновательной борьбе
Дом Давида рос и укреплялся,
А Саула дом топырил пальцы
И весьма с натуги ослабел.

Родилось в Хевроне у Давида
Шестеро сынов от разных жён.
Не впустую тратил он либидо.
В начинаниях любых, как видно,
Бережённый Богом бережён.

Первенца ему Ахиноама
Изреелитянка принесла.
И другие отличились мамы -
Шестеро сынов, не так уж мало,
Ползунков одних - куча мала.

Первенец Амнон, задира самый,
Всех сильней был в играх до...

России вечная тяжба!
Междоусобицы и ссоры,
Монахов строгие уборы
И конвоирная стрельба.

От брата прячущийся брат,
Суть бытия постигший в вере,
Гать пролагающий на север —
Тебе не повернуть назад.

Веками ты от тяжкой доли,
От новоявленных господ,
Свободу защищая воли,
Рядил крестами небосвод.

Гусей гогочущие стаи
Тебя болотами вели
И Божьи храмы вырастали
На самом краюшке Земли.

Но жизнь, как вор, с ножом у горла
Всё забирала наперёд,
Оставив горстке...

"Иисус взял Гай, предал заклятию,
С Гаваоном мир он заключил.
Ринулись глупцы в его объятия,
Отдали от города ключи" -

Думал Иерусалимский в ужасе
Царь (представлю - Адониседек),
Не скажу, чтоб отличался мужеством,
Но неглупый был он человек.

Для раздумий были основания:
«Гаваон - не жалкие Гаи.
Городков таких одно название
Много об их сути говорит

Мелкой до ничтожества, заносчивой,
Жадной до рублей и до погон,
Даже говорить о них не хочется,
Не в пример им будет Гаваон...

1.
Век двадцатый на исходе,
Жизнь стремительно несётся,
Время шпорами пришпорив,
Ухватится, не даётся.
На исходе век двадцатый,
Реки крови, в мире льются.
Во дворе убийца рьяный,
Кровью жертвы не напьётся.
Женщина эмансипат,
У мужчин дела стоят.
Мужчина стал как атрибут,
Женщины с карьерой, в гору прут.
Женщины верхушку взяли,
На женщин мужики равняться стали.
2.
По беде по этой вроде б,
Где-то в цехе на заводе,
В вшестером соображают,
Пьют по кругу самогонку,
На похмелье...