Ножны

Взяла буденність паузу
опісля трудового дня
аудитор після пафосу
перетворився в тягаря…
…перевірка перевірки
така суцільна маячня
у кишенях тільки дірки
та для чого ж уся возня?!

Всі помилки перепрали
і таємниці поскребли
що вже треба переграли
й фейс оф тейбел зберегли!
…так завжди у нас буває
і на кафешку швидко йшли
там пісні вже хтось співає
про два щасливих береги…
посиділи…покуняли…
разом додому поповзли
аудитора ж підняли
та у садочок віднесли…
світить місяць між...

Чья могила в тумане мрачном,
И крест велик над ней стоит,
А над могилой цвет разцвёлся,
И аромат свой издаёт.

А над могилой крепка стража,
Она уснула мрачным сном,
А из могилы вышел мёртвый,
И будет жить Он с нами вновь.

Из могилы вышел Муж Великий,
И чудный, дивный Он для всех,
Царей, князей и всех народов,
Он к покаянию зовёт.

И отозвался громким гласом:
- иду Я к вам, уж Царь царей,
Какая встреча вам со Мною,
Реками льётся кровь с людей.

Сказал Господь всем...

В далёких Ногайских степях
ветра развевают твой прах,
буруны шныряют в костях
в далёких Ногайских степях.

Когда-то здесь шёл караван,
погонщиком был Палладин,
отец его ибн Сулейман –
- слепой в Марканде муэдзин.

А мать его – Вия Зухра,
давно от чумы умерла,
забыл их уже Палладин,
родными отверженный сын.

Взамен ему плётка была,
пристроена к лучке седла,
да острый булатный кинжал,
что в ножнах спокойно лежал.

И если входили в кишлак
улыбку дарил Палладин
всем людям, и...

Маскарад, интриги, встречи...
Лецидейский танец ночи...
В темноте мерцают свечи,
В масках, пристальные очи .

В маске можно ошибиться:
Что за ней? Какие лица?
Может ведьма превратиться
В королеву или принца.

Ночь ликует и смеётся,
Кружат пары неустанно.
Маска маске улыбнется,
А за ней душа туманна.

Мушкетёр полон отваги,
Кардинал проходит мимо,-
В ножнах точенные шпаги,
Разошлись, без битв, обидно...

Бал закончен...гаснут свечи...
Маски праздника снимают.
Завтра будни...

Для бранных и гневливых фраз не отворяй уста,
Губам людей противна грязь, полезна чистота.
В нежданных горестях, пойми, ты виноват лишь сам,
Их корень кроется в любви к бездумным словесам.
Подобно кожаным ножнам для человека тело,
Душа их меч, и лишь душа в бою решает дело.
Лишь тот в делах своих подружится с удачей,
Кто пользу видит в них, а от невзгод не плачет.

Я помню, как плыли галеры
Как петли уключин скрипели
Как цепи ножные звенели

А мы все гребли и тупели
Стирали ладони мы в кровь
И пота пекущую соль

Я помню одежды из шелка
И шепот жарко-истомный
И нежные руки рабынь
- Любимый, меня не покинь

Я помню высокий бамбук
И слезы и горечь разлук

И бесконечное рабство
И радость тайную братства

Я помню, кричали верблюды
Пасли их мальчишки-огузы

И длинный узкий кинжал
В ладонях удобно лежал

И полыхнуло, как пламя
Зеленое...

Дуновение лейпцигской школы;
соцветие венской классики с красками романтизма;
свобода ритма и фразы;
синтез эпохи;
под пространным куполом полифонизма –
осколки лунного света,
вскрытая грудь горизонта,
обнажённая плоть восхода,
органное сердцебиение дня,
и я уже вижу, как дышит
воздухонагревательный
механизм,
частокол деревянных и металлических труб,
как дрожит шеренга ручных и ножных
клавиатур, рычагов и кнопок;
как объем изливается на меня
фантазией эха,
интенсивностью...

На щите в цвет весны
Нарисую любовь.
В ножнах меч. Не нужны
Ему слава и кровь.

В церкви спросила, кто Иринарх
Ростовский, не знаю, сестра ответит?!
Затворник, и великий русский монах!
Иринарх ляхов не испугался, носил
вериги, их сам ковал!

Себя он в цепи заковал, босым ходил
В мороз, терпел наветы, хранил
Христовы заповеди, постился и бил
Себя железной палицей, и бесов изгонял!

Себе сам цепь сковал в двадцать сажен,
Крестов сто сорок два на себе носил,
Кто смог бы подвиг Силы Духа повторить?!
Борисоглебский монастырь, он там почил,

Врагов...

И снова слова льнут к губам
СНежайше-тончайшим кружевом...
Я тебя никому не отдам!
Мой любимый, ты нужен мне!

Я тебя никогда не предам,
Без тебя через раз дышится.
Ни друзьям твоим, ни врагам.
Пусть любовью Земля движется.

Что планета... По жилам власть
Разгоняется пуще «формулы».
И любовь у меня не украсть,
Я в «Святые» её оформила.

Грешен мир. Я грешна. И ты.
Лишь пороки в «своём отечестве».
Мой пророк – чувство, из красоты
Вытканное человечеством.

Нить за нитью. За...