Новогодний торт

Чашечки с чаем – группетто у столика
Ложечки краешком к блюдцу лицом
Душечки – Кралечки немногословненько
Просят войти в императорский дом…

…в зале – смоковницы винная ягода
Торт акротерий безе с миндалём…
В граде чаёвниц из N-ного города
Сласть отъедают – под терпким вином…

…тост и невинные страсти вельможные
Тряски возможные пляс с кувырком
Души двугорбые в дуги оконные
Тащат по замку – с двуглавым орлом…

30. 06. 15

Берцы – большеберцовая кость…
Герцы енд Герцеговина Флор…
В дом шагнул стопой нанайский Гость…
Плеть – в руке… В ногах – сверканье шпор…

Вперив взгляд, Милорд кивнул в упор:
Два – по сто… Дымок – на сдачу,
Заказав тройной подсвечник – в торт
Разрядил обойму – плача…

Раньше был разительный узор
При таможне в стойле – тавро,
Знак, отметина, пивной курсор,
А теперь – эпичность – в тайне…

24. 07. 15

Вся «богатая» Россия,
Наплевав на санкции,
Позволит себе даже чаю
С кусочком торта!

А вся «бедная» Россия,
Измученная от санкций,
Отдыхает в европах,
И нежится на курортах... :)))

Не переиначить принцип всё же, оно увы
себе дороже, люби и возродиться стих, и
облако, чего затих,...
- Удача для кого сынок?
Грех лишь в себе ищи (конёк), и без кос-
тей язык увы и это блажь её возьми.....
лишь по делам? не слово правит? для нас,
судьбы не позабавит? оно основа, продв-
иженья? словесность полетит, пример, её
конец тебя задел? не обижайся малый всё
же, переиначь себе дороже, двуликий янус
это ты? болтлив, чужому слову внемлешь,
пропел всё лето не приемлешь...

От грязи земля одичала.
Смирительный нужен покров.
Гостей всех разгоним сначала
На главный лечения срок.

Не летним цветастым узором,
А белой своей бахромой
Природа застыла с надзором
Заснеженной мёрзлой зимой.

Вьюжатся ветров карусели.
Смотри не зевай, занесут
Снегами бураны, метели.
Найдёшь тут последний приют.

Снежинки, замена таблеток,
Хрупки и красивы в мороз.
Из них можно много рецептов
Создать и улучшить прогноз.

Съедобною ватою ветер
Пуржит белоснежной порой...

Мой торт на столе ели свечки вмещает.
И шум, и улыбки друзей…
Но только в глазах моих искры печали
Что прячутся в складках бровей.

Мой праздник прощанья - ведь годы уходят.
Там, где- то, в прошедшей дали
Плывут белой чайкой, дымя пароходы
Той юной ушедшей поры.

Как счастливы были и лет не считали,
Стремясь все скорей повзрослеть.
Казалось, что вечные, слиты из стали.
Хотелось, смеются и петь…

Но пышные пряди подернулись пеплом
И голос- предатель дрожит.
Хотим или нет мы...

Когда с обветренной землёй простится осень поцелуем
и растянувшись, облака повеют - холод неминуем,
я сяду в кресло у окна вязать для нас с тобою небо,
взамен хандрящего пока. Надеюсь, справиться до снега,
до вьюг, что путают следы и кружат окоём в бесцветии,
до стужи, ранящей умы в столь молодом ещё столетии,
до странных ледяных дождей, что кроны превращают в люстры,
а город наш родной в музей, шаги где раздаются хрустом.

Я постараюсь всё связать - мечты, надежды, ожидания:
надежду...

Заходила в гости кошка по перилам на балконе,
сокрушалась, что хозяйка её вновь ушла в себя:
сыпет в водку кофе крошки, смотрит на свои ладони
и морзянкой набивает нехорошие слова.

Кошка в том не виновата, виноват один филолог
в кардигане крупной вязки и берете набекрень.
Он принёс букет ромашек, вскользь упомянул Бальзака,
угощался, восторгался тортом и конечно ей,
ей – премилой, серой кошкой.

Серым становился день. Солнце гасло за окошком
и закрыло тихо дверь.

Не спала в часах...

В день, когда родилась ты,
Свили птицы свои гнёзда,
Расцвели в садах цветы,
Загорелись в небе звёзды.
Сверху радуга зажглась,
И застыла на мгновенье.
Всё, что радовало глаз,
Это был твой день рожденья.

Как настенный календарь,
Не пытался прятать числа,
Пришлось выдержать удар,
Наполняя даты смыслом.
Обведённая в кружок,
Красным цветом поневоле.
Значит, за тобой должок,
Собирать гостей в застолье.

Свечи в торт, цветы на стол,
Всё привычно, неизменно.
Праздник, это торжество...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...