Но в том повинны только мы

Я бы побежала, я бы полетела -
Только позови.
Я бы всё забыла, я бы захотела
Лишь твоей любви.
Мне бы снег и ветер, мне бы дождь и грозы
Были не страшны,
Только бы поверить, что ещё не поздно -
Не расстались мы.
Нас бы обнимала золотая осень
Дымкой тёплых снов;
И звезда большая под названьем "Солнце"
Разгоралась вновь.
Мы бы говорили обо всём на свете,
О делах забыв;
В этот поздний вечер за окошком где-то
Город тихо жил.
И, проснувшись утром, мы бы не спешили,
Молча пряча взгляд...

Ты со мной, хоть и не рядом,
В верном сердце бродишь взглядом.

Мы вернёмся в рай однажды,
Верь мне, только это важно.

В первый раз я молю тебя
Жизнь свою проживи, любя.
Злобу обреки на жажду.
Слышишь, только это важно.

Что ищу, нахожу в тебе
Каждый день, будто в новом сне.

В нашем будущем – не страшно.
Правда, только это важно?

Проснулся, дождь стучит в окно,
И почему-то стало горько на душе,
Наверное, там где-то глубоко,
Сидит, молчит и не избавиться уже.
Период этот нужно пережить,
Подальше спрятать грусть в себе,
И продолжать надеется и жить.
Признаюсь, пустота сейчас во мне,
И от того пишу быть может часто,
Во время тренировок... и везде,
А впрочем, думаю, что не напрасно!
Ведь это нужно только мне...

Лунная дорожка
Берег освещает,
Посиди немного,
С морем поболтаем.

О крикливых чайках,
О седых бакланах,
О пустынной гальке,
Об Одессе-маме.

Ветер имя шепчет,
Девушка матроса,
Молится с надеждой:
«Скоро он вернется».

И от горизонта
Не отводит взгляда,
Приплывет весною,
Только верить надо.

А в краю забытом
Вздрогнуло сердечко,
Девушке любимой
Он купил колечко.

В холоде и в зное,
Знал, что она рядом,
Приплывет весною,
Только верить надо.

Ночь своим крылом чумазым
Схоронила шапки сосен
И на ниточках алмазных
Опустилась тихо осень.

Окунула осень кисти
В золотую чашу пасек,
Оторвавшиеся листья
Стала выборочно красить,

А потом единым махом
Выплеснула всё, что было,
В разноцветную рубаху
Всю округу нарядила,

В наметённые хоромы
Дверь оставила открытой,
Чтоб любимым и влюблённым
Меньше думалось о быте.

И покуда бабье лето
Их согрело, может статься, -
Сводня думала при этом –
До дождей им не расстаться.

Но...

Квк заблуждение порой ничтожно,
Перед осыпавшемся таинством любви,
Колючие засушенные слезы
Своим величием и радостью легли.

Ты родилась сегодня вновь загадкой,
Улыбку вкручивая праздничных свечей,
Глянь торт своею сладкою повадкой,
Осматривает монотон других вещей.

Стаканы перезвонами шептались,
Стучали ложки мельхиором бив фарфор,
На них смотрящих голубых очей,
А посредине самовар уже на грани,

Дымясь трубить готовность для гостей.
Заварен чай, засаленные стулья,
Картинка...

Хочется сделать тебя мне счастливой,
Хочется мне, чтоб не знала ты бед.
Будешь всегда ты моею любимой,
Ты моё счастье, очей моих свет!

Сколько лет вместе, а я всё шалею,
Даже при мысли одной о тебе!
Всё для тебя я смогу, всё сумею,
Трудности наши возьму все себе!

Наша любовь, нашей жизни длиннее,
Душу одну дал нам Бог на двоих!
Греет любовь наша, солнца теплее,
И я о ней подарю миру стих.

И может быть станет мир чуть светлее,
И станет больше добра в нём чуть-чуть.
Кто-то кого...

Сердце невозможно обмануть...
Если полюбило... то навеки.
И какой бы не был выбран путь...
Помнит... о любимом человеке.

Сердце… не забудет никогда...
Как стучало радостно при встрече.
Первую любовь... что навсегда...
Первые... счастливые рассветы.

Настоящая любовь не забывается...
Сказкой нежной продолжает жить.
Первые рассветы не кончаются...
Только сердце... может так любить.

Лариса М.

Подъезжая к Петербургу, ещё с Пулковских высот
Открывается уснувший, сердцу милый, небосвод
В нём, как – будто отражаясь, заблистали фонари
Заскакали светофоры, и рекламные огни

Разлился огромный город, и манит к себе меня
Мимо, памятника Саше, к стеле, скорби и огня
Вот, стоит Ульянов « Ленин », нам указывавший путь
Дальше, нас встречает Жуков – вот уж русский, ничуть – чуть

Слева, справа, всё соборы – голубые купала
Где, для колокольных песен, не жалеют серебра
Непохожие...

Почему просто жить не умею,
Отчего на душе эта муть?!
От незванной тоски свирепею,
Она давит, сжимая мне грудь.

Серость, словно туман в непогоду,
Накрывает и душит собой.
Я в тоску как в холодную воду,
Окунулся опять с головой.

Не услышат — кричать бесполезно,
Не поймут — не хотят понимать.
В мире этом бетонно-железном,
Не могу я себя отыскать.

Я горячий — и глупый я значит.
Весь седой, а ума не нажил.
Только жить не могу я иначе,
А мир этого мне не простил.

И опять серый...