Но в окне только дождь

Дождь по крышам бьёт сердито,
Нестерпимо деловито.
Словно гнев своё проливая
Криком водяным.
Сколько горечи и чести,
Сколько скупости и лести
Проливается на крышу
Криком удалым.
Затушу я сигарету
И пойду по парапету,
Вспоминая дни былые,
Молодость свою.
Сколько было счастья летом,
Мы гуляли под запретом,
Нарушая все законы,
Романтично напевая звонкие куплеты.
Ты ушла, оставив память,
Наделив меня любовью.
Счастье было мимолетным,
Было да прошло.
Дождь по крышам бьет сердито...

Дождь пошёл, наконец! Где ж ты был, дорогой?
Что ж ты плачешь теперь над пожухлой листвой?

Пожелтела листва, пожелтела трава.
Вся растительность сохнет и еле жива!

Как же ты зпоздал! А теперь лейся всё ж!
Ты хоть что-то ещё, долгожданный, спасёшь!

Но, побрызгав чуть-чуть, ты так быстро ушёл!
Снова зной. Снова сушь. Снова воздух тяжёл.
4 августа 2010 г.

Дождись меня, мой ангел нежный…
И теплый вечер, как и прежде,
Вновь разукрасит нашу встречу
Пурпуром бархатным небрежно.

Я опущусь багряной шалью,
И тонкой розовой вуалью
Я обниму тебя за плечи
С любовью и с тоской-печалью.

Весь день я жду того момента,
Когда смогу в остатках света
Хоть ненадолго прикоснуться
К твоим бутонам и букетам.

Дождись меня, мой нежный ангел…
Хоть встречи миг до боли мал мне,
Я обещаю вновь вернуться,
Любовью искренней пылая…

Дожди в апреле, такие занудные,
моросят, не переставая.
Дожди апрельские с южным ветром дружные,
что одни, то другой тепло приносят,
оттепель земле дарят.

Окна открой
Весеннему ветру навстречу
И пение птиц впусти поскорее в свой дом!

Дождя концерт прощальный...
В январе
Увидел.

Дождь моросящий…
Что? Вчера доставал всех ?
Небо прозрело…

Дождь ночью

Такая морока

Бежать под дождем,

Да еще ночью - плохо

Зато потом

Радости

Сколько

Сколько?

Много

Потом никогда

Не покажется жизнь одинокой

Коснись

Коснись, губами ко лбу

К чьему?

Своему!

И моему

Дождь услышал меня
Радугой в Небесах расцветая
Много в мире Огня
И ты это конечно же знаешь

Дождь шевелит крыльями,
будто сама душа смеётся.
Громоздкие водостоки,
иерихонскими трубами,
тянутся-льются
к размытому вешнему устью,
где одинокий взгляд
заточен во времени
трёхмерной проекцией света.
Заплывший апрель
переминается
полураздетым
сумраком,
расщепляясь на ветер
и ветреность тротуаров.
Пространство, тающим облаком,
падает
в стекловидные лужи –
тихо, тихо,
будто шепчет в игольное ушко сам Бог;
и дождь, повсеместно,
резонирует
расстроенной арфой...