Нищать

Полночь на планете
Высятся домищи
Спят в домищах люди
В смраде и срамище
Стынут на морозе
У собак мозги
Выйти не пытайся
Просто сядь и жди
Полночь притаилась
Дышит в подворотнях
Мягко просочилась
На разбитых сходнях
По подъездам ползает
Подобрав отставших
Отравляя ужасом
Спящих и уставших
Мерзло удивляется
Цепкости-живучести
Серости затравленной
Страшной в своей кучности
В эти миллионы окон
Тысячи дверей
Полночь смотрит исступленно
Мертвостью своей
Воет ветер ненасытный...

От нас ушёл наш Патриарх!
Сегодня вся Россия в скорби,
он храмы строил,бога славил,
и нищих поднимал из торби,
прими Господь его душу,
за нас ра дел и за Россию,
Глазами добрыми смотрел,
а ты забрал его в могилу.

В разбитом зеркале рыдают отраженья,
Вмурованные в одиночные камеры иллюзий;
И паутина трещин мирозданья
Разползается из пучины подозрений.

Разваливается полимер на атомы,
Разваливается интеграл на бессмысленные закорючки,
Разваливается бесконечность на песчинки,
И божество покрывается блямбами.

Ведь кто-то звал нас? Показалось?
Кто-то обознался, нас окликнув.
Но мы пришли. Увы, напрасно.
Проходим сквозь, проходим мимо,
Нигде не задерживаясь, –
Фугасные боевые шизики...

Мерцала жёлтая свеча,
Огонь пила…
Огнём хмелея, сгоряча
Она жила…

И, опьянев, слезой стекала
В тишину…
Всё освещала, танцевала
Ночь, одну…

Сужался круг на белой скатерти
Стола…
Она, как нищая на паперти,
Ждала…

Но бесполезно ожидание
Свечи…
И догорало подаяние
В ночи…

Тьма со стола смахнула прочь
Отсвета круг…
Ушёл огонь от плача в ночь,
Беспечно, вдруг…

Ладонь подсвечника держала
Жёлтый след…
И за окно печаль сбежала,
Плыл рассвет…

Начнем историю сначала.
У моря хижина стояла.
Там жил трудяга и бедняк,
С семьей своей, Али-рыбак.

Имел он пятерых детей.
Двух дочерей, трех сыновей.
Жену любимую - Гюли.
И счастлив был рыбак Али.

Делил он скромный свой улов,
Чтоб накормить все семь голов.
Что оставалось - продавал.
Муку и фрукты покупал.

Лепешки, что пекла Гюли
Любили дети и Али.
Он ночью сеть свою чинил.
А утром в море выходил.

Однажды, на песке, кувшин,
В котором жил волшебник - Джинн,
Нашел рыбак...

Громко бьётся хрусталь о стену,
На мраморный пол льётся вино,
В камине трещит одно полено,
Но мне уже всё равно.
Бабочка крыльями в паутине бьёт,
Птица летит в закрытое окно,
В хрустальной вазочке тает лёд,
Но мне уже всё равно.
Счастливчик выиграл в рулетку,
А кто-то проиграл всё в казино,
Богатый нищему подаст монетку,
Но мне уже всё равно.
Все умирают,умру и я,
Меня положат на гроба дно,
А когда-то я любила тебя,
Но мне уже всё равно.

Я, как нищий о хлебе,
Молю о любви...
Отче! Сущий на небе!
Благослови!

Но крамольно желанье,
И граница тонка...
Как мало расстоянье
От любви до греха...

Под ресницами скрою
Влажность бархатных глаз,
Утешеньем от зноя
Манит яблочный Спас!

И к запретному плоду
Вновь и вновь сквозь века
В ликованье природы
Потянулась рука...

Я в любви всё сильнее
Оправданье ищу,
Но тебя всё грешнее,
Всё безумней хочу...

Велико искушенье,
Я слабею в борьбе.
Но...

Каждого за что-то можно пожалеть,
Беда у всех своя и боль…
Люди беззвучно скулят в своих клетках,
Их гложет изнутри тоска и страх.
В столкновении воль кровоточит душа.

~~~

Вот грохнулась коляска инвалида,
Перевернувшись о крутой паребрик;
Безногий ветеран Афганистана
Рассыпал медяки из нищей кружки,
Беспомощно культею шевеля…

Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний гай,
И звоны лютни, и дальние громы, –
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.

И...

Ну вот, Отец, пришел… Стою столбом
Перед тобой не ведая расклада.
Мне рухнуть на колени? Может, лбом –
О землю! Раболепно, аки чаду…

Зачем призвал? Я ведь не лыком шит,
Понятно, что к тебе не ходят в гости!
Раскаянье – паршивый сателлит,
Но, если согрешил, то не со злости…

Да! Говорил, что кесарь наш – слабак!
Ругал священников, законы и налоги,
Но, ведь, на нищих не спускал собак,
И не шалил я на Большой дороге.

Ты знаешь сам, Отец, патриархат –
Не лучший строй для отпрыска...