Никому не отдам

Отдай меня на хозработы,
Гальюны мыть, точить ножи,
Чтоб не жилось мне беззаботно,
Оплату сдельной положи.

На сдельной ни вздохнуть, ни охнуть,
Не скажешься больнее всех.
Отдай меня, где кони дохнут,
Пристрой меня в горячий цех.

Купи будильник самый бойкий,
Чтоб на заре истошный вой
Меня б выкидывал из койки
Пинком сирены заводской.

А утром свежий, отдохнувший
Я б в кочегарке не дремал
И уголёк слегка притухший,
Как пламя сердца раздувал.

Окалину и пот засохший
Стирала...

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты...

Никого... и тишина...
Только дождик по карнизу,
И под звон не спит душа,
Его слушая капризы.

Одинок он,как и я,
В этот день осенней стужи.
И не радует заря,
Песней жалобной по лужам.

Все,как будто в мир иной,
Убежали разом мысли.
За далекою горой,
Скрылись дни - недавней жизни...

Никого... и тишина...
Только в серости тумана,
Смотрит мокрое окно,
На поля - России малой...

Никем еще не выпита до дна
Небес бескрайних васильковых нежность,
Высот кристально-чистых глубина,
Волнующая сердце безмятежность,
Где ветер, обнимает облака,
Шепча на ушко ласковые песни,
В лазурь добавив каплю молока,
Чтоб снизу мир казался интересней.

Не понята по-прежнему мечта,
Что крылья обжигает нам, Икарам,
Которую рождает пустота -
Грехов подруга, будней и кошмаров.
Все так же мы на свет, как мотыльки,
Летим самозабвенно к жару солнца,
И рушатся незримые замки
Воздушных...

Никого не ищет - он нищий,
Пространство иллюзия лживого времени
Десятки сотни и тысячи сложенны в миллионы запутанных поколений
Образом клетки дышит овца, - глаза и уши только в пути до конца - это не средство для измерений...
Вода во всем принимает вкусы, вмерзая в рабскую память моралью и превращается в перст Дитригнуса, - он уж не прячется за вуалью
Никого больше нет все былое изъято
Память о прошлом распята
Семь миллиардов на путь в никуда
И один в украшение могилы венка

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность...

Никому его не показывайте.
Пусть гниют в подвале фрукты.
Есть ли предел бесконечности?

Никому не нужна справедливость,
Деньги взяли над всем в мире власть.
И война не Небес к нам немилость,
А дельцов, плана хитрого часть.

И кому-то война — горе с болью,
А кому-то, она — капитал.
И заплатит опять за всё кровью,
Тот, кто чином и званием мал.

Как всегда на народную спину,
Взвалят власти опять груз войны.
И опять на полях войны сгинут,
Чьи-то братья, мужья и сыны.

Пока в мире всё деньги решают,
Будут войны в нём, ложь и обман.
И опять где-то в нём убивают,
Людей...

Никого не щадит Костлявая,
Жатву новую косит косой....
Так когда ж ты устанешь, шалая
Пуля, выпущенная Войной?

Никого я не люблю
И, тем паче, не ревную.
Только о тебе одной
Почему-то я тоскую,

Будто в сердце острый нож,
Будто рана кровоточит...
На кого я стал похож?
Кто несчастье мне пророчит?

Если я умру, ну что ж,
Выбрал сам себе судьбину.
Мне моя любовь, как нож,
Точно в сердце через спину!