Никогда я не любил

Свои мысли оставлю я на серой бумаге,

на размытых узорах и на лезвии шпаги,

на красивых губах, на моих вдохновеньях,

на забытых мечтах и простых сноведеньях.

Голубые глаза много могут увидеть,

много тайн сохранить, много встречь ненавидеть,

могут слезы пролить и оних тоже могут

очень скоро забыть и о прошлых невзгодах.

наша ранняя жизнь не покажется адом,

не убьет миражи, ей ведь это не надо.

птицы жалость склюют, улетят без оглядки,

много слов забирут, оставляя...

За тонкой кожей глаз спрятались осколки.
Слабее, чем дожди; больнее, чем уколы.
Врезались сотни раз, терзали куски плоти.
Что все твои слова, когда не спать лишь хочешь?
Всю мякоть тех движений, что по щекам скользили
Мы всей нам чуждой ложью навылет прострелили.
Искали в толще снега хоть треть наших следов.
И в нём же закопали всё эхо наших слов.

2

Давай развеем осень по небу грязной пылью.
Нам ни к чему та память, где мы с тобой любили.
Нам ни к чему то лето, где мы стобой...

Улыбаешься может быть ты,
Новое утро встречая,
А быть может грустишь.
Я об этом, никогда не узнаю.

И как сладкой малиной всегда,
В которой ночами поют соловьи,
Ароматные пахнут губы твои.
Не узнаю об этом, я никогда.

Я с тобою совсем не знаком,
Ты , меня никогда не встречала.
Но на звёзды, глядим мы в двоём,
С одного может быть и причала.

Мы живём на планете одной,
Но у нас не похожи миры.
Никогда я не встречусь с тобой,
И со мной, никогда не увидишься ты.

Руки нежно в объятьях сплелись
и окутала комнату тьма
Мы с тобою друг другу клялись
что любовь не умрет никогда.
Я уснула под счастье звук
страстью пылкой прильнула к тебе
ощутив на себе нежность рук
шелест листьев, как - будто во сне.
Я мечтала проснуться быстрей
не нарушев твой ранний покой....
и к губам прикаснуться, к тебе,
своей женственной, теплой рукой.
Я к груди твоей робко прильну
и забуду все горести дня....
если б знал ты как сильно люблю
в этой жизни, мой милый, тебя...

Ты сказал: - "Вместе быть!? - Никогда..."
Никогда - это чертовски долго!
Я не буду плакать, как всегда.
От отчаянья зубы стисну...Да, горько!
Но не сдамся! Ты знаешь - упрямая я.

Прокляну и поставлю запрет на условности,
Неизбежность отказа - отравлю, прогоню...
Вновь войду на тропинку войны и тебя...у тебя отвоюю,
Говори: - "Никогда..."
А я знаю своё...навсегда мы в любовном плену...

Случайно встретимся с тобой через года,
Чтоб ото сна, длинною в 10 лет, проснуться.
Не зря не верили мы в слово «никогда»,
Решило счастье к нам двоим вернуться.

Я снова буду в платье до колен,
И с бесконечной нежностью в глазах.
Мы долго ждали этот ветер перемен,
Который сможет наши две судьбы связать.

Мы обнаружим без обиды на года,
Что нам не удалось забыть друг друга.
Не зря не верили мы в слово «никогда»,
Лишь 10 лет… и мы опять в любовном круге.

Раб денег богат деньгами,
Раб желудка богат жирами,
Раб славы богат словами,
Раб Божий богат делами.

Никогда, первому, не стать счастливым,
Никогда, второму, не стать красивым.
Третий, за слова, может быть побитым,
Никогда, четвёртому, не быть забытым.

Я тебя никогда не полюблю, и я, эхо
Я тебя никогда не полюблю, и я, эхо
и как сильно, до рвоты, как приятно мне это слышать,
не объясняй мне, дышать стало легче, ты спасла меня
от удушья, не поняла в чём загвоздка, (уж я), смотрела
под ноги розка (так я, её называл, раньше)( важнее не-
куда), был у цыганки и она подтвердила мои догадки,
опасения, благословила, чертовка, как страшно, да ты
труслив (в чём наводка?) (и не носи ты мне больше сл-
ив в ведре, предыдущих девать некуда и не...

Если я вдруг умру – закопают
Под тяжёлой и чёрной землёй.
Помолчат, погрустят, порыдают
На погосте под старой ветлой.

Под дождём и порывами ветра
Я лежать буду в красном гробу
И, закопаный вниз на два метра,
Проклинать я не стану судьбу.

Как вернётся зима – по сугробам
Не пробраться ко мне на погост.
Лишь весной, может быть, чернотропом
Забредёт вдруг какой-нибудь гость.

А потом будет долгое лето
И ужасный полуденный зной.
Но не страшно мне бедствие это
Под насыпанной кучей...

Боюсь панически я слова «никогда».
В нем столько боли, безысходности и горя!
Оно нас давит, как железная пята,
бьет и швыряет, как бушующее море.

И настоять оно умеет на своем.
Не убеждают его наши аргументы.
Оно и слышать-то не хочет ни о чем,
стоит незыблемо надгробным монументом.

Мы можем жечь его огнем своей любви,
драть наждаком своей душевной страшной муки…
Оно стоит, все перепачкано в крови,
и простирает беломраморные руки.

Его и вычеркнуть из лексики нельзя.
Оно...