Ники

От забот не спасает блюз,
Вместо голоса волчий вой.
Неудач давит сильно груз,
Хорошо, что пока живой.
Света нет, и огни реклам
Из окна далеко видны.
Жизнь рекой из меня текла
Я не стал никому родным.

Новый день не несёт тепла,
Я к такому давно привык.
Может быть, это хитрый план,
Как меня завести в тупик.
Я бы рад заключить союз,
Чтобы выйти вдвоём на свет.
Но пока душу греет блюз,
Никого рядом больше нет...

21.04.2022

Её разгадывали днями и ночами,
Проникнуть в тайну никому не удалось.
Она не выглядела грустной и печальной,
Всех ухажёров сразу видела насквозь.
Длину дистанции сама определяла,
Держала ту всегда, как захотелось ей.
А ухажёрам и того казалось мало,
И были те, что ночевали у дверей.

Ей предлагали то, что было так знакомо,
Она скучала, продолжая разговор.
Могла позволить проводить себя до дома,
Но только внутрь не пускала никого.
Случались, впрочем, исключения из списка,
На...

А кому я нужен — никому не нужен,
Рожа моя мерзкая, всем противна здесь.
Судит мир поверхности и не видит души,
И я неприятен, полностью в нём — весь.

Выпало таким мне, в мире уродиться,
Да ещё попутать, в нём все берега.
И в глаза мне утром, с неприязнью лица,
Смотрят в зеркалах моих, словно на врага.

Знать меня Бог вычеркнул, из всех строк о счастье,
В них я был ненужной, смыслу запятой.
И в душе печальной, осени ненастье,
Лишний я повсюду, в данности Земной.

Есть ли во...

Пустая комната... тусклый свет...
Чуть слышно плачет гитара...
Стрелки часов продолжают стремительный бег...
Все как всегда... лишь тебя не стало...

А за окном наступила весна...
Ребятня песочницы атаковала...
Девчонки сводят парней с ума...
Все как всегда... лишь тебя не стало...

А я был весел в тот миг, когда
Ты уходил... никого не тревожа...
И было в тот день все как всегда...
Лишь твой взгляд стал немножко строже...

И было тепло, как никогда...
Воробьи в придорожной пыли...

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Я не бог,
Но сильнее любого из них.
Я как тень,
Средь миров для сердца чужых.

Я предатель,
Хотя не предал никого.
Я убийца,
Убивший себя самого.

Я огонь,
Который не виден во тьме.
И я узник,
Заключенный на век в пустоте.

Я свобода,
Которой никто не найдет,
Я покой,
Что однажды со смертью придет.

И я сон,
Сон во сне для живых.
Я не бог,
Но сильнее любого из них:

Белый глаз луча
И темнеет свет
В зале тишина, в зале тишина
Никого здесь нет
Старое кино
Черно-белый цвет
Это жизнь была, раньше жизнь была
А теперь уж нет

* Жизни больше нет, и погас экран
Жизни больше нет, и все разошлись по своим домам
Кто-то не дошел, кому-то повезло
Жизни больше нет, но мы будем жить всем назло *

Билетов в кассе нет
Здесь всегда аншлаг
Жизнь уходит вдаль
Впереди тебя, каждый раз на шаг
Твой последний шанс
Здесь купить билет
На один сеанс
И в один...

Это было до Вселенной.
Над НИЧЕМ, легко, как пух,
Божий дух летал нетленный,
Сам себя познавший дух.
Без работы, бесполезно,
Вверх и вниз, назад - вперёд
(И при этом знал железно
Что потом произойдёт).
Он витал себе свободно
Без волнений и забот
В новой шляпе, - шляпе модной
(зная моду наперёд).
Было скучно Богу - папе
В этом долбаном НИГДЕ
Ведь совсем не видно шляпы
В первозданной темноте.
Вне времён и расстоянья
(их ещё в помине нет)
Божий дух свершил ДЕЯНЬЕ:
Бог сказал...

Я смотрю на ночное небо,
И небо мое молчит,
Только блики звездных улыбок,
Только уйма ненужных обид.

И в душе у меня обиды,
Безнадеги и грусти гора,
Потому что люди глухие,
Потому что молчат небеса.

И вся жизнь как будто бес смысла,
И ни кто не кричит мне "постой",
Потому что ни кому я не нужен,
Потому что мир весь пустой.

Да и я никого уж не помню,
Да и нужно ли помнить всех,
Только снова во тьме за мною
Тишину разрывает смех.

Этот смех остаток мечтаний,
И пустых...

Ухожу,
на уста налагая печать.
Не дано промолчать,
не дано умереть безвозвратно.
Я ладонь положу
на темницу,
где сердце,
согретое кровью меча,
алой птицей,
сорвавшейся с неба,
бессмысленно спрятано.Мне и вправду везло,
и от этого даже легко
в белый пух облаков
отправлять свое сердце
стрелою Амура,
в половину строки
умещая и зло,
и добро,
осторожно добросить
его
до уступов нахмуренных.
Ничего.
Но теперь до отваги ли?
Тетивой
от натуги звенеть,
зажигать...