Никчемная баллада

Всю жизнь брести к себе, оледеневшей, мертвецкой походкой,
к своему глухому степному приливу, раскалённому мраком луны,
к своей полудикой присяге праведности, изливающейся
вакуумом света на подножие каменистых холмов;
одинокой песней выжженных трав всю жизнь искать свою тень.
Смотри, как солнце украсит палитру блюза, сыгранного в проёме окна,
на растаявших занавесках; мягкий полдничный ветер
ляжет в ладони пыльцой поцелуя; время подарит вечер –
вечер напишет чернилами сонных глаз...

Взбешённый листопадом, призрак
Заката утопает в речном иле;
Я собираю нежный яд с вечерних листьев,
Где каплю грусти сердце обронило.

Смочив разлуку виноградной гроздью,
Пустую воду встреч – до дна, запоем;
Домашний свет на занавесках вышьет осень,
И старый плед забвением укроет.

Эфирным маслом пятна по бумаге
Сырого воздуха – набросок незнакомки;
Бледнеет тополь в густоте оконной влаги,
И месяц точит раму острой кромкой.

Под сводами набухших чёрных кровель
Ютится светлячком...

Тяжело больной человек лежит в убогом парижском отеле,
свободно импровизируя на тему своей эпитафии; на жёлтых обоях
тает ноябрьский пот, играя забвением нового имени,
словно лёгкой иронией смерти, порождающей тотчас легенды.
Под тяжестью собственного дыхания английский бред
перемешивается с французской картавостью, дрожащие пальцы свечи
капают воском на одеяло; благословляющее крёстное знамение,
распятие на губах, капельки миры на глазах и ладонях;
смертельный холод пробирается в...

Двенадцать добрых королей
Той правили страной,
И каждый был из них герой,
Людей вел за собой.

Двенадцать добрых королев
Блюли в стране закон
Любви благой мужей и дев,
И в розах был их трон.

Двенадцать добрых мастеров
Чудесный строят город,
Что защищен от злых ветров,
Ведь каждый житель дорог.

Двенадцать добрых садоводов
Растят фруктовый сад.
Всегда хорошая погода
И город сыт и рад.

Двенадцать добрых менестрелей
Поют сердечные баллады,
Они печаль-тоску развеют,
Наполнив...

Запахло раннею весной,
И с каждым новым днем цветет
Во мне надежда о спасении
От жизни нынешней с тобой.

Это не Я! Мне очень больно
От одиночества внутри:
Как тихий и безлюдный остров
Я погибаю от тоски.

Отдай мне крылья и исчезни!
Мой мир не для таких как ты:
Здесь все красиво, очень нежно,
Выше небес мои мечты.

Я разучилась петь баллады
Природных, истинных стихий.
Меня не радуют сонаты
Прекрасных белых лебедей.

Любви я искренней желала
До слез, до в горле хрипоты...

Вы как бродячие скалы, киллеры и хелперы, су-
прессоры по лабиринту слов, разгоняющие тор-
мозящие и убивающие мысль, всё просящие, оп-
тические иллюзии и другие окклюзии, скрытие
открытого в определённый момент увитого от
постороннего взгляда, из ада получить каплю
яда разогнать до упада, на что ты намекаешь,
люльку качаешь, (куришь), чувств, огюст рену-
ар, альфред шнитке, где твои улыбки, глыбки
дня, сирены, музы, колокольцев узы, баллады и
арии и другие звоны, флейты, гобои...

За краем Света - море,
И жемчугом луна,
И солнцем залитое
Блаженствия страна.

За краем Света - долы
И чистый небосвод,
И бег не разлинован,
Нет в тягости забот.

За краем Света - тело
Без боли, новичком,
Когда сознанье мелом
Рисует, родничком,

За краем Света- - сито,
Нет блоков и преград.
Фрагментами расшито
Пространствие баллад.

За краем Света - цветом,
Мелодией-- штрихом
Сплетаешь миг сюжета
Реалей со-творцом.

И в мир ступив однажды
Своих творений дня
Миг...

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
_____

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли...

Мой вольный парус заперт в тесном шлюзе,
В бетонных стенах, давящих и злых.
Поэзия утраченных иллюзий
Скорбит о смерти чаяний былых.

И истина, как водится, в опале,
Её здесь никогда не берегли.
Взгляни, мой брат, как низменно мы пали
В сравненье с тем, какими быть могли!

Капелла подхалимов год за годом
Поёт хвалу «Отечества отцам».
Фатальная безропотность народа
Развязывает руки подлецам.

Сколь милости у Неба ни проси я,
Опять на трон сажают холуя.
И вымирает гордая Россия...

Нет, я конечно не волшебник.

Мой инструмент и мой кумир,

Не чаша, череп, или требник,

А шар хрустальный - палантир



И в нём отважно отвергая

Гербы, девизы, имена,

Я постепенно прозреваю

Совсем иные времена.



Над замком лунный свет струится.

Плывёт над миром без границ.

И отражается в бойницах,

Как бы на дне пустых глазниц.



Опущен мост, врата открыты,

И в лунном свете виден мне,

Людьми и вечностью забытый,

Прекрасный рыцарь на коне...