Ничьи

Когда-то давно попугаи молчали.

Однажды, когда лес был очень печальный,
Для яркости выбрали председателем Попугая,
Полагая,
Что счастье в лес он принесёт,
Радость люд лесной обретёт.

Первым министром назначен был Крот,
Который в своём подземелье живёт,
Значит, жилплощадь имеет,
Брать взятки он не посмеет.

Не долго, а очень быстро,
Вторым министром
Назначили Глухаря:
Тетеривиная его семья
Взятку дала кому надо,
Дающим и берущим обоюдная отрада.
Сам Глухарь взятки не давал
И...

Лишь бы ничего не писать
Только б ничего не сказать
Всего лишь ни о чем не подумать
И спокойно лечь спать

Только б ничего не испортить
Лишь бы ничего не сломать
Всегда осторожно мечтая
И спокойно лечь спать

Только б ничего не приснилось
Лишь бы никто не пришол
Никого не обидеть
Просто спокойно лечь спать

Я о тебе не
Я для тебя не
Уже не
Зачем все

Ничего мне сегодня не надо
Только б ни о чем не подумать
Никого не встретить
Спокойно лечь спать

Чего ты не хочешь?
Что...

Небо звездочка, падая, прочертила дугой...
Не имеется вечного ничего под луной...
Шел я бодро, не жалуясь, в жизни трудной тропой...
Не имеется вечного ничего под луной...
Этот мир необъятный я любил, словно Ной...
Не имеется вечного ничего под луной...
Был горяч и восторжен, низвергался строкой...
Не имеется вечного ничего под луной...
Как тревожила сердце мне гитара струной...
Не имеется вечного ничего под луной...
Я любил, восторгался и гордился тобой...
Не имеется вечного ничего...

«Рыба гниет с головы», — это выражение впервые встречается в сочинениях древнегреческого историка, философа и писателя Плутарха. Piscis primum а capite foetat переводится как "рыба начинает пахнуть с головы".

Как видно, проблема стара и причина известна: во всём и всегда виновато руководство. Но достаётся тем, кто вольно или невольно живёт и работает в подчинении начальников, на основе установленных ими законов и правил: «Рыба гниёт с головы, а чистят её с хвоста». Порядок и требования...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

У любви на песочных часах
Две песчинки в остатке для нас.
Утекло наше время с тобой
В ничто,
Враг мой.
Обручальное снято кольцо.
У беды не людское лицо,
И она бьёт по нервам наводкой прямой.

От забвения на волосок.
Из любви жизнь стекает в песок.
Закровил, солнце выплеснул
В небо
Восток.
Полноводная грусти река.
Равнодушное бросишь: «Пока».
Поезд, вздрогнув, отпустит прощальный гудок.

Припев:
Вот и всё. Вот и всё.
Между нами ничья.
Вот и всё. Вот и всё.
Проиграли ты и...

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...

Пускай бухтит маманька: опять не ночевал,
Опять с приезжей манькой скрипел на сеновал,
Что дачниц, шорт-развратниц, на горе задурил,
С ходячими скелетами своих мол позабыл.
Ничего, ничего...
Ничего , маманя, это длится летом, только летом,
А потом они с приветом-без ответа, без привета.
Ничего, маманя, это длится лето, только лето,
А потом в далеком где-то, для меня и места нету.

Налейте, мама, квасу.Всё в сене изалял.
Вздремну чуток, до часу, чегой-то я устал,
А если кто припрется...

Журчит ручей. Течёт ручей. Бежит вода.
Ведь ты – ничей. Ведь ты – ничей! И я – ничья.

О чём задумался ты вновь? О чём грустишь?
Неужто вновь пришла любовь? И ты не спишь?

Иль думаешь о том, что ты - опять ничей?
И я, ты слышишь?! Я – ничья! в пылу ночей!

Вздох слышен тихий в темноте. Уходит лето.
Врозь два ручья, ничьих, седых, бегут по свету!

Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы,
Меж томов старинных, в строки рассужденья одного
По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,
Вдруг у двери словно стуки - стук у входа моего.
"Это - гость,- пробормотал я,- там, у входа моего,
Гость, - и больше ничего!"

Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
Был как призрак - отсвет красный от камина моего.
Ждал зари я в нетерпенье, в книгах тщетно утешенье
Я искал в ту ночь мученья, - бденья ночь...