Ничей

Зачем тебе моя любовь,
Моя мечта, моя надежда?
Пусть всё останется, как прежде,
Доступно каждой и любой.

Течёт бальмОнтовский ручей,
Не иссякая из криницы,
Чтоб дать возможность всем напиться.
Для всех он создан и ничей.

Вот и опять мороз — и иней,
Посеребрил верхушку ели.
И снова волком ночью зимней,
Завыв, поют в лесу метели.

Это зима, она сурова,
Метель уйдёт, мороз крепчает.
И зимним днём нам лица снова,
Он, словно злобный пёс, кусает.

И мутным льдом вновь воды речек,
Зима до тёплых дней сковала.
И ввысь столбом, дым вновь из печек,
Морозов, время вновь настало.

Снег белый, след ничей не тронул,
И не поют как летом птицы.
Спит лес, снегов одев корону,
И ему сон о лете снится.

А в мире...

Ты похожа на ветер, когда мы одни,
Обжигая дыханием, нежно обняв.
Невозможно заметить, горят ли огни,
Но глаза с пониманием знают, - я прав.

Ты похожа на листья, упавшие вниз,
Разноцветным ковром разложили узор.
И слова, словно выстрел, готовят сюрприз,
Сделав надпись пером, не готовят топор.

Ты похожа на капли дождя на стекле -
Так дрожат они, падая мне на ладонь.
Эта осень, не так ли? Возможна в тепле,
И она этим радует, там, где огонь.

Ты похожа на пепел, когда он летит...

Он лапу протянул. К тебе? Сумел. Из номе-
ра его предел. Или из образа по счёту, (ни-
кто или почти ничей), и толпы слуг, и пала-
чей, прошли все мимо, (одиноко), а как ка-
залось, мир жестокий. Ан нет. Он безразл-
ичен(?) На обед, потягивает граппу, и тис-
нет, за салатом лапу, сервизов перебил,
старался, а кто-то всё же упирался, он ось-
миног и краб, и он, медуза, и сын, отец (и
лаперуза), он копия себя, опять, он симу-
лякр, кого объять? или растопчет, размет-
ает, или ползёт...

Краснели вишни? и поныне полей степей
багрянец зорь и синева, оранжа диво, и
зелень блажь она игриво, в сознании тво-
ём, моём, весны и лета, водоём, кувшинки,
лилии на склонах, певец не знающий зако-
нов, он рэпер, стихоплёт, жонглёр, артист
и образов он вор, мутил сознания огрызки
и разбивал как соловей, сливал в одно,…
он трели, лель? и лил мелодии по кругу
и битом разделял упруго, качал, и зала
нагота, из подворотни в роще грёз, и бес-
пилотник, и матрос, и денди он, и оборв...

Не будет поводов для грусти,
И ночь не будет холодна.
Мы наше счастье не отпустим,
Вино вдвоём испив до дна.

Стучать не станет в окна ветер,
Не слышно пламенных речей.
И день, что был так незаметен,
Не скажет, что и он ничей.

Тепло зажмурится от света,
И не закроет глаз луна.
Мы возвращаем наше лето,
В тот, миг, когда пришла зима.

13.12.2011

В эти ясные дни, ты – почти что библейский плотник,
Мастерящий лампу в Гефсиманском саду.
В том саду, где под этой же лампой "больных животных",
Будет мучить ненависть ближе к утру.
Я иду. Мои гости уже на подходе.
И в театре теней происходит, как прежде, игра...
Я все слышу. Я их знаю, я смотрю им в глаза на входе...
Тихо падает лампа, ими сбитая со стола.
Вечность тихо поет,
В оркестровой пропасти воскресенье.
Потерпи... потерпи нелюбимым быть,
На спине унося все оскалы хлыста...

ВИКТОР ПЛУТ:

СТИХИ ПО МОТИВАМ ПОЭЗИИ Виктора Шамонина-Версенева
Мои любимые читатели, друзья с большим волнением представляю вам свои стихи, за период с 2015-2017г.г., написанные под впечатлением произведений известного поэта-современника Виктора Шамонина-Версенева.

Именно поэтому особо представлять эту незаурядную личность нет необходимости. Скажу только одно –
Виктор Шамонин-Версенев – явление нашей литературы.

Ранее, я уже имел честь делиться с вами теми чувствами, которые лелеют...

Пустота-тишина, пустота-тишина,
Цепенение, в цепи одело покоя.
Где же все — вы и ты, мы и он, и она,
Где же я и кто я, и что здесь я — такое?

И не свет, и не тьма, и не свет, и не тьма,
Полумрак, одел мир во мне в сумрак.
Где-откуда-зачем, мысли сводят с ума,
И сгорает-пылает, дымится окурок.

Не сказал тишиной, не сказал тишиной.
На замок, рот закрыло молчание.
Чей-ничей, свой-чужой, ни хороший, ни злой,
Он никто — он ненужное знание.

Не одел в пустоту, не одел в пустоту,
Ею...

Сок строк...
Шаги печатные вбивающие в твердь
Всю невесомость литер откровенья...
Глоссарий Феба - место преступленья...
Вечер меж рёбер, век
И бренных голосов.
Какая мягкость языка!
Тремоло сердца -
Бутона звук открытый...
И смерть целует складки букв и строк...
Так говорите же со мной своей молитвой.
Так говорите же со мной, пока я жив...
Ветра - литаврами,
Цветы - потусторонним,
Тропинкой речи сквозь игольное ушко
До отзвука моей ментальной крови.
До истиранья медленных...