Ни слова о любви

смысла нет и в словах,
есть только свет,
что ты видишь душою..

Мир слов стихов и проз
как он релан, прост
но вн ем нет места для стыда
он так коварен жжет любя
а ты как честный дурачек
пытаешся найти скачек
скачек во мглу
скачек во сне
да, ты привидился лишь мне
и так нелепо жить и быть
но все прошло......
лишь сон тот не забыть

Казалось бы, сплести слова
Изящной тонкой паутинкой,
Иль акварельною картинкой
Нарисовать. Колокола
В тот миг звенят в душе моей
И, в предвкушении искусства,
Несут меня на крыльях чувства
Слова мои в пучину дней.
Казалось бы, так просто их,
Как кирпичи, сложить умело
И я слагаю их не смело,
В надежде что-то получить

Она – какое красивое слово,
Оно не уйдёт от нас никогда.
Она – всегда прекрасно и ново,
Оно заденет всех и всегда.

надомною вырастет трава
будут люди века нового одить,
но не разу не вернуться те слова,
что не стоило когда - то говорить.
они впишутся в историю эпох
будут тяжкими как головы камней
ими вымощенны тысячи дорог,
но ведут они к порогу судных дней.
те слова, что тебуют платить
о которых пожалеем и не раз
за которые так стыдно дальше жить
проклиная разум и язык в тот час!
год пройдёт, а вслед за ним вся жизнь
и иначе вдруг сложилась бы судьба
если б можно было лучше изъяснить...

Все слова уже сказаны давно,
Наши мысли – только солнечные зайчики,
От зеркала, что отражает вечно
Спираль беспечную рождений и смертей.

И вот теперь пришла моя пора,
Случилось маленькое чудо:
Пылинка осознавшая себя,
Как устрица взошла на блюдо,
На этот эшафот…

Что ж, кушайте меня!
Сгорю и я, а вы пищеварите.
Кто виноват? Маэстро кислород!
Но если нам отбросить шутки,
Верлибры, строчки, прибаутки,
И попытаться глубже заглянуть,
То может и головка закружиться,
Кольцо событий...

Тайное зелье сварила

ведунья Полесья в котле.

Заговор тихий, при полной,

холодно-светящей Луне.

Вторит ей песня,

мелкают умелые руки,

из Иерихонской трубы

вылетают далекие звуки.

И в тишине полуночной

с Звездою в потемках, играют.

Отзвуком давней разлуки,

с зарею лучистой растают.

Ветер пустыни , услышит

и вспомнит, Заветное слово,

чаша наполнится , пахнущим

чаем, ромашковым, снова.

Мед потечет по устам и залечит,

открытые, старые раны...

Еще так много
не родилось в мое слово,
не ожило в вопль строки.
Бродят по свету нерожденные души
людей и вещей,
неприкаянные дети мои.
Ни сна им ни покоя
по дантовым кругам,
пока не найдут мою грудь.
Загнездятся, как змеи,
загнездятся как птицы,
всю мою жизнь изведут.

Ходишь под гнетом -
легок, как ветер,
как легчайшие сны,
как песни
весны и весны...
И кажется,
рассыплется плоть
и, как из яйца, -
сияющим гимном
родится феникс
вновь и вновь...

Ты слов не жалей для испытанных душ,
Что верой и правдой служили,
Как вы пережили сто вьюг и сто стуж,
Напомни и расскажи им.

Ты дел не забудь, что отваги полны,
Борьбы пред судьбой незавидной,
Друзей поддержи в эти трудные дни,
Друзей, за которых не стыдно.

Наполни очаг теплотой тех сердец,
Бок о бок, что доблесть ковали,
Вдыхали огонь и глотали свинец,
Но правды своей не продали.

Ты слов не жалей, закаленных в крови,
Для тех, кто ее с тобой делит,
Для тех, кто лежал у...

Под березами дышит губерния
и таит в полумраке лесном
колокольные звоны напевные
и глубины неведомых снов.

По проселкам блуждая немереным,
набредаю на пустынь твою,
и растерей, глухою тетерею
в отдалении долго стою.

И неведомо кем приневолен я -
может, силой, что дышит Саров? -
постигаю тобою намоленных
глубину и величие слов.

Голос старца над пустынью рубленной
укрепляет мятущийся дух:
"Сам спасешься, раб Божий возлюбленный -
много тысяч спасутся вокруг".