Незримо

В глазах волка
черпая нежный огонь
хищного пламени,
Приручив эту рыжую бестию
лаской кнута
сердечной грозы,
Я пою без умолку
в распятую жизнь,
как в открытую рану,
И на воду пресную
солью крошу
чистой слезы
рассветных приправ.

Мне из веры
нервы
вязать
обучаться у храмов звенящих,
Мне из тени
пленной
лепить
святых ветров отметки.
Помолись за меня,
моя люба,
пока я живу настоящим,
Проводи мое эхо
к лазурной любви этих ветров.

И с звездою твоей,
обручаясь незримой...

С июльской полночи до предрассветной рани
Среди цветов на берегу пруда -
На всём печать незримой Божьей длани,
И отблески великого труда.

Каков уют! Как нужно измудриться,
Чтоб во Вселенной выкроить удел,
Где б человек мечтал, летала птица,
Костёр горел, маячила зарница,
И в отдаленье трактор тарахтел!..

На россыпи светил под небесами
Гляди светло, и не держи в уме,
Что десять километров над лесами -
И уж морозно, как на Колыме.
Тепло, светло, а нам покоя нету -
Смутил...

Как много накопилось дел,
И каждое зовет: «Ко мне!»
И я метаюсь, как в огне,
Но у меня не сотня тел,
Не сотня рук, чтобы успеть
Все одновременно их делать;
Хочу распутать эту сеть,
Ведь мне не выйти за пределы
Незримых, но крепчайших стен,
А так хотелось б перемен…
Я узник дел своих, их плен
Меня вживляет в лабиринт,
Где лишь спасительная нить
На свет выводит из туннелей;
И главное — сообразить,
Что наперво нам нужно делать,
А что оставить на потом;
Понять — важней что...

Испанская царица мне душу разжигает…
Так за секунду до восхода
Красавицу-девицу в объятиях сжимает
Своею пеленой природа.

И чашу до дна готов я испить.
Волшебство от искры танцует,
Я буду твой танец вечно любить,-
Незримость красоты парализует!..

Цветами сизыми играя,
Глаза - синих птиц стая.
Пленяя и сверкая -
Движенье смерти замедляя…

От всепоглощающего света
Унылой грусти снег растает
Твой силуэт мне луч рассвета,
Что в зимний вечер согревает.

Твои дети – дети Бога,
Твои слуги – дети Бога,
Все дающие, берущие
У тебя – все дети Бога.
Все во всех телах – все дети,
Отделенные частицы,
Все, не только человеки,
Дети Бога – все крупицы,
Все живое, неживое,
Видимое и незримое –
Все – извечно дети Бога,
Изначально Неделимого,
Они – дети, они – слуги,
Изначальная их дхарма,
Дети Бога – Бога Руки,
Бог-Отец – их Жизнь и Карма.
Отделенные частицы
От Отца неотделимы,
Все, как бусинки на нити,
Все – в Отце и все – Любимы.
Ты не...

И вдруг озаренье и чудо – стихи прорываются из иных пространств и миров.
Они выбирают нас. И мы прорастаем в них.
Они очаровывают и заколдовывают мир. Это древние берегини дотягиваются до нас. В их танцах и песнях соединяется прошлое с грядущим.
Только так они могут говорить с нами, влиять на нас и возвращать нас в тот мир, который, как казалось мы потеряли.
Мы переводим их послание на современный язык.
Так рождаются стихи…
Они прорастают из музыки, скрытой в звездах, сферах и мирах...

Ночь.
Видимость
незримого.

Вдыхая ароматы благовоний
Средиземноморья,
на церемонии в храме,
где жили боги
воды и огня,
я вспомнил клинопись.

Я осознал
реальность снов.

Одна судьба
для всех миров,
подумал я.

Время тает, как снег, на ладони у Доли моей.
И лютует Недоля, и шлет мне опять испытанья.
И кончается ночь, и проходит она все быстрей.
Что еще остается? Лишь хмурого дня трепетанье.

Что еще нас волнует? Лишь спесь и печали друзей.
Возникают они и врываются в жизнь виновато.
Вот и кончился век, и в закате немых площадей
Остается лишь миг, а потом наступает расплата.

И стоим мы с тобой в тишине у лесного костра,
Слышим песни русалок и видим незримые дали.
То ли Велес опять...

И эта минет незамеченной!
Сирень, вскипая, цвет прольет.
Своею синевой просвеченной
Весна на сердце не падет.

Еще мне встречи не обещано,-
Она у перекрестка судьб,
И не известно, как намечено
Пройти незримый этот путь.

Кипи и пенься, куст сиреневый,
Роняя пену через край!
Мне б только шаг один уверенней
Навстречу ,будто невзначай,

Лишь только шаг - и путь засветится,
Цветами станет расцветать...
Мне до любви, как до созвездия,
Мне до любви рукой подать!

На крыше небоскреба, где даже звезды ближе,
Чем призрачные лица оставленных друзей,
Присел он на минутку, я эту маску вижу,
Молчит о чем-то снова усталый чародей.

Смешить их надоело, пугать их неохота,
Они как дети снова смеются и рыдают.
На крыше небоскреба во тьме он ждет чего-то,
И дальние планеты ему надежду дарят.

А вдруг в том измеренье потом он станет магом,
Над миром пронесется, как яркая комета,
И сорваны все маски – надежда и отвага,
Еще ему остались, и затерялся где-то...