Незаметный

ь-прекраснейшее чувство,
Любви прекрасные слова!
Любовь приходит незаметно
И от любви кружиться голова.

Любовь нам дарит нежные объятия,
Любовь рождает страстные стихи,
Любовь нас заставляет улыбаться,
Любовь прощает прошлые грехи.

Любовь толкает многих на безумство,
Любовь даёт нам повод погрустить.
Любовь-прекраснейшее чувство,
Вам всем желаю я ЛЮБИТЬ, ЛЮБИТЬ, ЛЮБИТЬ!!!

Неуместно здесь репетировать:
«Стелсы» в небо взмывают парами,
Чтоб диктатора ликвидировать
Очень «точечными» ударами.

Что же видится авиаторам
С лучшей лётною подготовкою,
Незаметным с земли локаторам,
Перед первой бомбардировкою?

Видят:
Город, дома… Нет – домики,
Из кабины едва заметные;
Люди – маленькие, как гномики, –
В Вашингтоне считают: «Вредные».

«Где ж огромный Саддам скрывается?
Не под этими ли халупами?»
«Бах!» – и улица превращается
В пепелище с людскими...

Мы стали жить, блеск тела прославляя...
А содержимое ума,
Порой за ценность принимая,
И им же, не подозревая,
Мы преподносим, как богатство скромной
И неприхотливой души.
Душа скромна...
Ее желанья
На пальцах можно перечесть:
Любовь, - как радость и страданье;
Словцов возвышенных чуть-чуть,
Чтоб осветить наш бренный путь,
Которым мы идем по жизни;
И друга верного в пути,
Чтоб не предал,
Когда все отвернутся;
Простора мыслям для полета,
Чтоб воспарил ты над болотом
Желаний...

Над полигоном несутся снега.
Рыщет волчицею в поле пурга.
После отбоя мы валимся в койки.
В сны, где шумят сады и луга.
В сны, по которым алеют костры,
Осиротевшие стынут дворы,
Тополь роняет листву на дорогу,
Мать не дождётся желанной поры.
Но, когда полночь куранты пробьют,
Те сновидения вдаль уплывут
И, незаметно проникнув в казарму,
Девушки наши меж коек пройдут.
С грустной улыбкой нагнутся ко лбам,
К смутно белеющим ночью плечам.
Ёжиков мягкие руки коснутся.
Тёплые губы...

Там, за полустанком, их поставили
Возле ямы, лицами в рассвет.
Как два флага, две рубахи алые
Бились на ветру военных лет.

Среди поля в выжженных буденовках
Обнялись у смерти на краю,
Глядя молча в дула наведённые
И поверх – на алую зарю.

Очень жить хотелось! Где-то дальние
Громыхали грозы по утрам.
Но два залпа коротко ударили.
И упали парни среди трав.

Из земли самих себя же вынесши,
Незаметно вытянувшись ввысь,
Там теперь два клёна тонких выросли,
Молча над могилой...

Не люблю я декабрь: лютый холод,
заносы, бураны…
Выйдешь из дома утром -
– вокруг непроглядная темь.
В небе звёзды колюче горят.
Спят подъёмные краны.
И покажется вдруг:
не придёт никогда уже день!
Но мелькают недели.
Январь по листочку слетает.
И однажды, часы поднимая к весёлым глазам,
Видишь: нет и семи,
а уже над кварталом светает,
И как к щёкам тепло, приливает заря к небесам.
Прибавляется день! Продлевается.
Это – надолго.
Отпускается на душу больше тепла и надежд...

Над Руси заповедными далями
Через степи, дороги, века
Никогда никому неподвластные
Все плывут и плывут облака

Вы гонимы неспешными ветрами
Над зеленою нежной листвой
Слышу вас журавлиною песнею
Над кудрявой своей головой

Отразитесь в прозрачных озерах
Что наполнены вешней водой
Вам во след тонконогий, играючи
Побежит жеребец молодой

Обнимите церковные маковки
Что пылают червонным огнем
И хоть стены порою залатаны
Ну куда мы от Бога уйдем

Пролетев над тюремными стенами...

Вечернее кафе, бармен скучающий за стойкой
И я с бокалом бренди у окна
Потоком новостей бормочет телевизор
Обычный скучный вечер... И вдруг вошла Она

Я сразу уловил неведомую тайну
И тонкий запах от ее духов
И в зале незаметно появились рифмы
Написанных ради нее стихов

Классический костюм, коралловая нитка
На стуле сумка с томиком Рабле
И я, признаюсь, несколько растерян
Весенний ветер встретив в ноябре

Я был подавлен и смущен сияньем
Зеленых глаз, что излучают свет
Она же...

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

Стул хромой, косые двери
В желтых пятнах потолок
Время тянет по привычке
Мой затюканный мирок

За стеною бьют посуду
В ванной капает вода
На столе остывший чайник,
Старый пряник и халва

Чушь бормочет телевизор
Что-то тикают часы,
За окном, в квадрате ночи
Делят кость хромые псы

Календарный лист копирки
Незаметно упадет
С одинаковостью нудной
День еще один умрет

Проклиная неизбежность
Водки я налью стакан
За упавшей на пол крошкой
Вылез рыжий таракан

Я скажу ему...