Нет больше человека

Нет Жириновского и некому сказать правду,
Что происходит в Украине сейчас взаправду…
Был бы он жив… поехал в Украину всё узнал!
Да! Правду народу точно тогда бы он рассказал…

Нет того, о чём жалеть
Стоило бы в час ночной!
Путь познания воспеть
И найти в душе покой!..

Нет того, о чём грустить
Стоило бы в хмурый день!
Главное - желанье жить,
Принимая свою тень!..

Снова в благостной тиши
Помечтать в рассветный час,
И мелодию души
Уловить в который раз.

***
Нет, не Онегин - я другой
И не Татьянин я избранник,
Любви по жизни чуждый странник,
Для каждой женщины иной!

Не верю бабской лжи давно!
Меня тошнит от льстивой ласки -
Не стану предавать огласке
Их хитрых цирков и кино...

Давно уже я сомневаюсь,
Есть нечто женское у них?
В нелепых просьбах шутовских
Порой от наглости теряюсь...

Куда девалась скромность, честь?
Рабами сделали мужчину?!
Вмиг водрузив тягот корзину,
Что враз сумели надоесть...

Мне стыдно за иных мужчин...

Нет ничего больней на этом свете,
Чем встретить взгляд ребёнка-сироты,
В его глазах весеннего рассвета
Вопрос сердечный:«Мамочка, где ты?»

Я прячу взгляд, мне стыдно, горько, жалко…
Чем виноват мальчишка пяти лет?
Его ручонки тянутся к подарку,
Вот только милой мамы рядом нет

Прости малыш, смотрю в твои глазёнки
И сердце плачет глубже и больней,
Не отнимайте детство у ребёнка!
Не покидайте, матери, детей!

Безумный мир, обиженные дети,
Куда летишь, куда несёшься ты?
Вся...

Раз, два, три, четыре, пять.
С мамой учимся считать
И на пальцах и на книжках,
Даже, на еловых шишках.

Вот святая простота –
Я могу считать до ста!
Считаю с ней до десяти…
Это мой секрет, прости!

Сентябрь 2015 года

Добровольно, ставший на колени,
Уж не гордо, человек звучал.
Нет в покорстве, дерзости сомнений,
Раб душой ничтожен, слаб и мал.

Взяв оружие, не добро звучать нАчал,
Человек, названием своим.
За своих сражаясь, всё ж палач он,
Под удар, попавшимся чужим.

Стало слово человек не важным,
В мире где, у власти капитал.
Перестав быть смелым и отважным,
Для имущих власть, ничем он стал.

Стало слово человек безликим,
Когда принял он толпы закон.
Когда стадом став, в порыве диком...

Пресс-конференция в Белоруссии прошла!
О разногласиях с Россией она не обошла…
Продовольствия белорусского ограничения,
Являющегося для Белоруссии главное значения.
Рассчитываться с Россией… за газ и за нефть,
А без таких поставок с двух сторон, смерть!
В России нечего станет народу тогда кушать,
Белоруссию вопрос будет завсегда мучить.
Чем за газ и нефть, полученную рассчитаться!
На чей рынок со своим продовольствием податься…
На Западе своего продовольствия заглонись!
Высший сорт...

Миг ушедший, ум мыслями держит,
Прорастая сквозь память в сейчас.
Он давно был, а мы уж не те же,
Время силы забрало из нас.

Жил ли я или всё лишь приснилось,
И часть бОльшая дней позади.
И устав, жду конца я как милость,
Мир за это, меня не суди.

Я давно в жизни смысла не вижу,
И не верю, в путь после неё.
Не подняться душой себя выше,
И сотрёт, смерть её бытиё.

И напрасно ум память тревожит,
Канет в Лету и свет, и грехи.
В жизни я только гость, лишь прохожий,
Человек...

Средь больших считают, по большому счёту,
И большие суммы, по большим счетам.
Оплатить большую, дел больших работу,
В силах лишь большим, средствам и деньгам.

Познаётся часто, истинность в сравнении,
Кочка для слона — сопкой муравьям.
И масштабность сути, в факте и явлении,
Каждый оценяет, мерой своей сам.

Всё течёт, меняется и нет Абсолюта,
И всё относительно в мире величин.
И большого бОльшие, всегда где-то будут,
И кому-то кочкой, пик чужих вершин.

Большее и меньшее, худшее...

Жил да был человек Параграф,
Важный номером — выше ста.
Напустив в голос сталь приказов,
Он указывал всем места.

Был он строгим, как знак дорожный,
Чужих мнений не признавал.
И нельзя что кому, что можно,
Указав, всё за всех решал.

В однозначном он, чёрно-белом,
Мире жил, знал лишь «нет» и «да».
Компромиссов ни в чём не ведал,
Не менял мнений никогда.

Безразличным — не злым, не добрым,
К людям был, а себя при том.
Считал важным, Творцу подобным,
Воли Высшей проводником...