Нервный

Моя, ты, ласковая дура,
Мой электрический магнит,
Твоя стервозная натура
Парней, как мух на мёд, манит.
Моя дебильная красотка,
Вслед за тобой схожу с ума.
Бьёшь по мозгам, ты, словно водка,
О том не ведая, сама.

Моя, ты, ласковая дура,
Язвочка моей души,
Твоя стройная фигура
Мне обходится в гроши,
Но твой дикий темперамент,
Твой характер заводной
Меня скоро в гроб повалит.
Не могу я жить с тобой.

Моя, ты, ласковая дура,
Ты, словно мина на кровати.
К тебе подъеду я как фура...

Свинцовый взгляд хрустальных звезд,
Вселенской тайны отголоски,
Усыпал неба черный холст
В мерцающие нервно блёски.

Холодный свет иных миров
Спешит сквозь призму временную
Нас пробудить от вязких снов,
Очаровав стезю ночную.

В густую мглу бросая взор,
Мы бороздим нетленный вакуум,
В степях космических простор,
В загадках архаичных знаков.

Там, за чертой лилейных звезд,
Пленяет неизвестность души,
Руководящей дланью грез,
Нас заставляет сей вопрос
В вселенском эхе космос...

Ныряю в теплый омут пассажиров,
Вдыхаю запахи общественных духов.
Шаг в сторону считается попыткой,
Попыткой бегства из чужых миров.
Стекло покрылось дымкой. Не сдержалась -
Твои инициалы, вот беда!
Пропала мысль, но в сутолоке нервной
Она воскреснет, может, навсегда.
И потекли озлобленно потоки
Моих друзей на пять шальных минут.
Обрыв на линии, вдали раскаты грома.
Напрасно все - они нас не спасут...
Свет молнии, банальный и тревожный,
Безвкусный чай глоточек за глотком.
Я...

тепло твоей руки -
мне скажет откровенно
о том глубинном -
самом сокровенном,
что дышит нервно и задушено хрипит, но не являет потаенный вид, не отвечает на чужие голоса...

душа...

простоволоса и боса, бесхитростна, но вовсе не проста, ее предать - как предавать Христа, как рваться в нечестивцы и иуды…

душа твоя - невиданное чудо...

всем... холодам... вселенским... вопреки...
тепло... твоей... я... чувствую... руки...

А счастье повода не ищет,
приходит, как на ум взбредет…
Вот, помню, раз сижу на крыше
и вдруг, смотрю, оно идет.
Идет, нелепо ставя ноги,
по скату крыши жестяной.
Пришло и село. Недотрога.
Соседка. Лизка. Ворог мой.
Привык я, что бурлит и плещет
в ней злая нелюбовь ко мне.
Я даже не считал затрещин…
Что ж, на войне как на войне.
И вдруг — сидит. И смотрит странно.
Да что с ней? Нервно я притих…
Вот так негаданно-нежданно
свалилось счастье. На двоих…

Мне больно от прощаний было -
Вчерашний длительный пассаж,
По нервам пробегал насильно,
Я спал фактически стерильно,
Светила тень, запала в раж,
Из щели пробиваясь пыльной.

Во всех мирах и новых днях,
За выходом и входом каждым,
В дождя мерцающих струях,
Под марша звуком эпатажным,
Дрожащий от ладоней влажных,
Ретиво заметался стяг.

Мамашки там детей не водят,
Там не летают на кострах,
Что всходит и заходит солнце,
Там объявляют на столбах.

Вокруг меня простые люди...

Вера сидела у окна,
Курила нервно сигарету,
От табака почти пьяна,
Сидит одна, почти раздета.
И ветер дышит на неё,
Играя нежно с волосами,
Настежь распахнуто окно,
Она прощается с мечтами...
И не докурит до конца...
Задумчиво на небо глядя,
Нет, не забыть его лица,
Его лица в её помаде....
Она не сдует пепел серый,
Последняя затяжка- вздох....
Она не будет больше Верой...
Крик, и асфальт...Надежда..Кровь...

Эта правда, как крик, глотку рвёт истерика,
Мне остался лишь миг, чтоб доплыть до берега,
Но я снова тону ,там где всем по пояс,
Я иду ко дну, нить тонка как волос.

И рвётся струна - жила моя нервная,
Мне не до сна, в эту ночь наверное ,
Я должен уйти ,
Просто должен идти .. .
Просто должен.....

Эта правда, как штык, бритва заострённая,
Четвертует язык сила разъярённая ,
И я рвусь сквозь себя ,
Почти забитый до смерти ботинком толпы ,
Лежу на дне я пропасти ,
Смятый...

Я полз, истекая от крови,
По выжженной гарью земле.
Вослед хохотали коровы
И выла баньшИ в ковыле:

«Вперед, Поглотитель Моркови!
Режь мразей, живущих во зле!» –
И кролик, урча, хмурил брови
И нервней льнул к бензопиле.

Взвыл реквием хор коростелей,
И, взвизгнув, я рухнул с постели
В кишащую страхами тьму.

С тех пор не включаю я телек,
А нА ночь, соснув карамелек,
Читаю бестселлер «Му-Му».

Заблудший ангел спит.
Умаялся? Истерзан?
Горит луна-софит,
Подрагивая нервно.

Заблудший ангел спит
Ушли домой актеры,
И пальцами в крови
С лица улыбки стерли.

Заблудший ангел спит
Устал, тоской измучен.
Отыгран и забыт
Спектакль пустой, докучный.

Но снова о любви
Ему шепчу несмело.
Заблудший ангел спит
С улыбкой неумелой.