Нему

Седого Урала столица,
Ты вновь зажигаешь огни.
Паришь над лесами, как птица,
И в горе, и в светлые дни.

Здесь два континента случайно
К единой границе сошлись:
Востока древнейшая тайна
И Запада светлая мысль.

Однако об камень разбились
Европы богатой мечты,
В уральских лесах растворились
И Азии дикой черты.

Суровый России ребенок,
Ветра не согнули тебя.
Как лук, ты упрям, хоть и тонок
«Свердловск мой»- шепну я любя.

Плотинка опять неспокойна:
Как сердце, трепещет в ночи...

Злодейка-ночь зимой длинна, лишь снег луной зажжен.
Морозу внешность не важна, чинов не знает он.
Не страшен, правда, он тому, кого родные ждут,
Чей дом наполнен добротой, несет тепло, уют.

Гигантский город, весь в огнях, прорезал пустоту,
И каждый маячок в окне, как компас на борту.
Но теплой сытости покой не признает устав
Печальной армии одной, живущей в городах.

Приказ дан каждому бойцу : за жизнь вести борьбу
И все трофеи собирать в дорожную суму.
На лбу солдат стоит клеймо...

Ночь эхом бушующим кормит
Вагонов пронзительный стык.
А в синей потрёпанной форме
Присел у вагона мужик.

Окурок швырнув под "кукушку", *
Я поднял дублёнки подол,
Достал из кармана чекушку
И тихо к нему подошёл.

– Хлебни, старче, соточку водки.
С чего так печален твой взор?
– Эх, пенсия…– домик, три сотки,
Свекла, огурец, помидор.

Он глянул пустыми очами,
Но принял напиток хмельной.
И я, передёрнув плечами,
Поплёлся по шпалам домой.

А старый железнодорожник
Глотая...

И вот лишь ночь их разделяет,
И вот луна опять взошла.
И он один сейчас гуляет,
И не придет к нему она.

Она свободу ищет в жизни,
А он стремится к полноте
Тех отношений между ними,
Что были громки в пустоте.

Он не поймёт её желаний,
Они не ведомы ему.
Он ищет только оправданий:
Кто виноват и что к чему.

И как им быть никто не знает.
Он всё гуляет по ночам,
Она сидит и все мечтает,
Как оказаться где-то там,
Где небо звёздное мерцает.
Где люди бродят по ночам,
Где...

Искала его,
Запутались мысли.
И нет ничего
В ее глупой жизни.
Блуждала в ночи,
Где так одиноко.
Кричи, не кричи -
Ушел он далёко.
Все выдумала,
К нему привязалась.
А жить не смогла
С тем, что осталось...

Не смотри в его глаза,
Не найдешь ты в них покоя,
Пусть с тобою рядом он,
Но ведь сердцем он со мною.

Да, люблю, ты тоже любишь
Не его, а то, что раньше
Что же счастье моё губишь,
Ты не выросла для фальши.

Знаешь, жизнь ведь не реприза,
А любовь не мишура,
Для тебя он есть капризом,
А его люблю так я.

Хочешь мстить, не запрещаю,
Лишь бы жёлчи было много,
Что ты, я не осуждаю,
НО забудь к нему дорогу.

Больно – это тоже чувство,
Больно –это значит в точку,
Да, я знаю это...

Если б ты знал, как я хотела
Любить тебя всего, руками,
О том, как мне нужно твоё тело,
Как нужно к нему прикоснуться губами.
Если б ты знал, как я хотела,
Чтобы ты понял, кто я такая,
К какому небу во сне я летела,
То, что Луна мне сестра родная.
Если б ты знал, какя хотела,
Чтобы ты тоже этого хотел,
Чтобы- не два одиноких тела,
А переплетенье из душ двух и тел.

Мне уже не снится полёт,
Я забыла, что значит смех.
Чувствую, что-то гнетёт,
На плечах, будто тяжкий грех.

Разобраться в себе тяжело,
Я ищу обходные пути
И надеюсь на чудо, но…
Я должна это снова пройти.

Вероятно, сама не смогу,
Может… разберёмся вдвоём…
Можно я к тебе прибегу?
Я нуждаюсь в понимании твоём.

Меня, выслушав, скажешь опять,
С нежною улыбкою на устах:
Мол, в себе должна источник искать.
Много правды в этих словах.

Только мне сейчас тяжело,
Сложно…я брожу в...

Дорожила ты им, но любить-не любила..
Ты встречалась с ним, а потом все забыла.
Прогнала навсегда: "Да иди куда хочешь..",
А потом догнала: "Погоди,что ты хочешь?"
И хотел он сказать,что любит ее, но понял,
Что ей уже все равно.. "Ничего..с парнем счастья тебе я желаю".
И пошел от нее, а она смотрела ему во след.
Долго-долго одна стояла.И такая рана в душе,
Будто мир весь вмиг потеряла...
И однажды среди толпы она сразу его узнала,
Подошла к нему, обняла,посмотрела и замолчала..
Но...

Настанет день, я оглянусь назад.
На жизнь и на себя, быть может...
Как будто оправдания канат,
Но вряд ли кто уже поможет.
И взгляд украдкой больше не встревожит
Моей души. И у Петровых врат
И чернота волос, и бледность кожи,
В седле - тысячелетия закат.
Я буду тих, споен и уверен
В себе и в том, что я пред Богом чист,
Что самому себе и чести я остался верен.
Сырой асфальт – к нему так жмется лист...
Оставлю мысли о загробной жизни,-
Я слишком грешен, слишком человек...