Негромкий

В тот день, когда война зловещей тенью
накрыла наши сёла и поля,
вздохнула ты под Крестное Знамение,
как по Христу скорбящая Земля.

В тот день, когда конвертик «похоронки»
в твою ладонь натруженную лёг,
от горя застонала ты негромко
и прошептала: «Коленька… Сынок».

В тот светлый день, когда оркестров трубы
оповестили мир, что враг разбит,
ты улыбнулась, крепко стиснув зубы,
и, наконец, заплакала навзрыд.

С женою повезет – счастливым будешь,
А с тещей, день тот не забудешь,
Когда судьбу свою связал
С той, что зовётся идеал.

Сварливая жена залог успеха,
Хоть для чужих людей потеха,
И в том пример Сократ нам всем.
Он стал философом затем,
Чтобы с женой встречаться реже.
На площади, где все невежи,
В безделье затевали спор,
Он вёл учёный разговор.
За что женой не раз был бит.
Но всё ж учениками свит
Венок ума! Трудов улики!
Веками чтимых и великих!


Примером этим тут...

И завернули холода,
Плач журавлей над голой зябью.
И просветлённая вода
Покрылась листьями и рябью.
Привет, негромкая пора,
Счастливо видеть увяданье,
Когда везде похолоданье
И дым случайного костра.
Когда гитара отзвенит,
И под дождём обрывки песен
Напомнят мне: мир интересен
И листопадом знаменит.
Ах, в листопадовой поре
Гремят военные оркестры
В военкоматовском дворе
Ревут нескромные невесты.
Здесь, у ворот военкомата,
Нам крепко руки жмут друзья.
И мы почти уже солдаты,
И...

В извечных поисках бессонных,
За суетой негромких дней
Всё больше попросту знакомых,
Всё меньше искренних друзей.
Всё реже письма и открытки,
Всё чаще шумный брудершафт.
Страшнее самой страшной пытки,
Что друг забудет, как предаст.
Сорвётся речь на полуслове –
Начать бы с нового листа…
И только совесть, только совесть
Пускай останется чиста.
1974г.

На том негромком юбилее
Я тоже был - и не жалею.
Там вдруг Бортнянский зазвучал.
И бледный мальчик в детском хоре
Свой голосок, как на просторе,
Гулять под своды отпускал.
Притихло всё, сверкали блицы,
Блуждали камеры по лицам,
Снимая разный антураж.
Чиновник главный в тесном зале
Застыл, как при «Интернационале»,
Хотя звучало «Отче наш».
Что думал он – дитя идеи,
Когда вчерашние злодеи
Или сподвижники его,
Расправив красный бант, с наганом,
Ругаясь грозно и погано,
Вершили...

Андрею Каржину
И порознь бывая и вместе,
В квадратиках кухонных стен
Мы пели прекрасные песни
И пили рублёвый портвейн.
И не были счастливы, вроде,
Поскольку "застой" по стране.
С тоской на привычном аккорде
И с болью на третьей струне.
Душили озноб и усталость
В единственном может числе.
Из всех демократий осталась
Гитара в потёртом чехле.
Её будто ветку ломали,
Сгибали до самой земли.
В подполье её загоняли,
А песню отнять не смогли.
Та песня неверной походкой
Шагала в ночах...

Людмиле
Пролётный день – без имени и даты,
Мороз за двадцать.
Тихо, как во сне.
И ты уходишь, не спеша куда-то,
Совсем не вспоминая обо мне.
Пролётный день пока закован в холод,
Ещё звезде светить издалека.
Случайный миг, что надвое расколот,
По счастью не окончился пока.
В нём ты и я.
В своём жилище ветхом,
С негромким разговором за стеной.
Я скоро стану инеем на ветках
И тонкой оболочкой ледяной,
Тропой лесною
Или снегом в поле.
Всё будет, что назначено в судьбе.
В мгновения...

Ещё живут такие «острова»,
Они на удивление живучи,
Там воздух чист
И высоки слова,
И голоса негромкие певучи.
Там жил поэт.
Обруган и оболган,
Над ним всё те же плыли облака.
Его строку вышёптывала Волга,
И повторяла мутная Ока.
Какие там ещё грядут метели,
И чья душа умолкнет отболев.
А люди пели его строки, пели,
Как и сегодня – горько, нараспев.
д. Клетино
Рязанская обл.
2008г.

Зимние ночи тягучие. Гулкие. Особенно в мороз. Тихо.
Старый дом поскрипывает, вздыхает. Хлопнула дверь. Куда это он?
А, за водой.
Пойти, что ли… прогуляться.
Бидон уже на санках, ворота открыты.
Идём рядом, не спеша. Оно и ни к чему. Чего спешить?
Ночь. Молчим, по сторонам смотрим. Красиво.
Подморозило, а на днях дождь шёл.
Деревья обледенели, не качаются, не гнутся.
Матово сияют в холодном свете, не искрятся, плавно переливаются.
Нереально, как в театре, где всё готово к...

Я возьму твои ладони,
Поцелую пальчик каждый.
И подарит вновь огонь мне,
Жаркий пламень любви нашей.

Ты души моей отрада,
Моя милая супруга.
Жизни всей моей услада,
Нет тебя мне ближе друга.

Всё поймёшь ты, не осудишь,
Коли в чём-то ошибусь.
И меня ругать не будешь,
За стихов негромких грусть.

Ты со мною разделила,
Труд и праздник пополам.
Любви нашей жар и сила,
Не дают устать в них нам.

Поцелую пальчик каждый,
И скажу, что я — лишь твой!
Что исполню всё, что скажешь...