Недовольная бумага

Разбился свет на мелкие куски,
Как мысли, растерявшие опору.
Хватаясь за уставшие виски,
День переходит в вечер. Ночь уж скоро.

Холодный лист предельно стал жесток,
Серьезен, неподкупен и спокоен.
Как будто не по делу и не в срок
Навязчивым вниманьем удостоен.

Напившись боли, сердце спит моё,
Хлебнув с избытком слезной терпкой влаги.
Растащит утром жадно вороньё
Чистейшие листы моей бумаги.

Огонь мой цензор строгий
Скажи, где теперь те стихи,
Что когда-то в тоске и в горе,
И с отчаянья я спалил.

Возможно, там были шедевры,
А может, одна ерунда.
Теперь никто не узнает,
Не узнает наверняка.

Огонь мой цензор строгий
Скажи где теперь те глаза,
Когда в тебе исчезали
Черты дорогого лица.

Искал я тогда избавленья
От боли сердечной и злой.
И был мне огонь спасеньем
Бумага горела в нем.

Написать о любви не --- возможно. Как бред,
Благоухающий Кристиан Диором,
Как выпрыгнуть из-под колес несуществующих карет
Или запеть одному - хором.

Есть чуть давящий спазм посредине груди.
Эта опухоль - жизнь изнутри, как лисенок наружу,
Проедает меня, оставляя меня позади.
Я стою опустевший,
Выпустив душу, -
А она, словно тень у романтиков,
Выбирает свои пути.


***


Уходишь. Провожаю.
Раздерну шторы. Пять утра.
Мне тебя жалко.
А ты одежду, как ноты с пюпитра.

Да...

Вы, наверное, улыбнулись:
Не письмо, а словесный город.
Лабиринты чернильных улиц
Появились пред Вашим взором.

Вас прошу совершить прогулку
Я по городу на бумаге.
Погуляйте по переулкам,
Загляните в универмаги.

Ждет Вас Площадь моих мечтаний
Как большую ,большую гостью,
В Парке Нежности вглубь фонтана
Вы монетку на счастье бросьте.

Если будете в настроении,
Побывайте в Театре Шуток.
Все артисты в нем с нетерпением
Ждут Вас круглое время суток.

А теперь основная новость...

Девочка в беленькой шляпке
В ручки бумаги листочек взяла
Сделала маленький белый кораблик
В лужу кораблик пустила она

Белый кораблик плывет не спеша
Девочка в лужу пустила ерша.
Плещется ёршик, кораблик плывет
Речкой игрушечной лужа стаёт.

Сел на кораблик кузнечик зеленый
Стал капитаном кузнечик ему.
Судно ведет он по луже студеной.
Смотрит, в биноклик взойдя на корму.

Я в тот вечер изрядно устала:
восемь раз танцевала «на бис».
Под конец чуть с шеста не упала:
от усталости руки тряслись.
В нашем клубе «на бис» вызывают
ну, от силы, разок или два.
Три почти никогда не бывает,
и понятно: «колеса», «трава»…
Мужичок до того охмуренный,
что стриптиз для него – как бега.
Нашпигован бумагой зеленой,
а мужского в нем нет ни фига.
Сунет, скажем, двадцатку под лифчик
и собою немыслимо горд.
Весь сияет, как школьник-счастливчик
и глядит свысока, будто...

А вчера мне опять приснилось,
Где-то месяц прошёл спустя,
Захотел ты, чтоб я вернулась,
Но вернулась ли? Не знаю я.

Я забуду обиды и страхи,
Я не вспомню об этой любви.
Мне, увы, не хватило отваги
Самой первой к тебе подойти.

Я тогда была слишком гордой.
Полюбила другая тебя,
А сейчас уже слишком поздно,
Она смелей оказалась меня.

Только сможешь ли ты такую
Рядом с собой удержать?
Я уже тебя не ревную,
Я давно научилась ждать

А через недельку, другую,
Ты...

Одинокий и недопонятый
Ты идешь домой переходами.
Снег хрустит под ногами и стелется,
Только в чудо что-то не верится.
Недослушаны,недосказаны
Все слова твои.Ты рассказами
На бумаге слова сложишь в повести.
И пусть будет всё на их совести.
Но они,может,тоже не поняты?
Недосказаны?Не затронуты
Струны радости,струны горести?
Только им уже не поможешь ты,
Недопетый и недосказаный.
Только звезды сияют стразами...

Шелест листьев как тихий стон.
Боль стирает к тебе преграды.
Из сомнений любви-заслон.
И опять ненавистное "надо".
Почему стоя там,на краю,
Ты не смог бы никак услышать
Эвридикино "люб-лю" по слогам.
Задыхаясь,дышишь чистым воздухом.
Не привык.Потому голова-кругом.
Потому не услышал крик,
Что не сможешь быть просто другом.
И - утрата.Вернись.Вернись!
Но уехала я сама.
Холод душ и такая же жизнь.
Холод,и потому - зима.
По аллее,где тень и тишь
Проходя,попытайся вспомнить
Текст...

Вот - чудаки! Вот - материал для басен!
Избитых образов и старых масок пир!
Синедрион игривых ипостасей…
Вот он во всей красе – еврейский мир!

Вальяжно за столом расположившись,
Борясь мгновенья с собственной слюной,
Поговорив, наевшись и напившись,
Сидят – доволен каждый сам собой!

Один как будто бы в библиотеке –
Бумаги разложил, поставил сок,
И наплевать ему на всех на свете –
От дел его отвлечь никто б не смог!

Две дамы встретились, наиграно обнявшись,
Салонные беседы...