Недобрые истины

У истины есть враги?
Смотрю из иллюминатора:
Луна в объятиях Солнца...

У истины множество лиц.
На все случаи
Жизни.

У истины одно лицо...
Но на все случаи жизни

В спорах истины нет.
В этом главный секрет.
Хоть беги... Можешь влёт))).
Сам постигнешь, Мой Свет,
Когда час твой придёт.

Дружба истинных друзей
- А мы же кто?
вздохнули гномы, ох женщины и вновь направились в свои Горы

Зерно истины
Прорастает уже
У тебя в Душе!

Рассыпанно по тысяче Миров,
Таинственное, истинное — Сущее.
Его частичка в смысле наших слов,
Живёт и будоражит наши души.

Реально нам лишь то, что осязаем,
Лишь то, что ощущаем телом здесь,
Лишь то, что в себе мыслью представляем,
То, что для наших чувств на свете есть.

А что уму и чувствам не по силам,
О чём не знаем, даже если в нас оно,
Нам не реально, нам непостижимо,
Его понять нам просто не дано.

Нам не дано — как часто это слышу!
Кем не дано?! Зачем, за что и почему...

Бывает, что посмотришь ей в глаза,
Особо не любя.
Но, также как и пару дней назад,
Познаешь радость бытия.

И в этот миг, мечтая о другой,
И чуть стыдясь тебе несвойственной свободы,
Ты осознаешь, что даровано судьбой,
И что несут изменчивые годы.

Что есть любовь, которым песни вечны,
И те, кого б ты сам боготворил –
Их не коснешься столь спокойно и беспечно,
О них не скажешь, мол, когда-то их любил.

Они - как будто ангелы небесные,
Пришедшие спасти сердца мужей...

Избили истину бессмысленно, жестоко,
За то, что вякнуть та посмела невзначай.
Что о себе вдруг заявила ненароком,
Что правду-матку рубанула сгоряча.

- Чего ты лезешь, кто позвал тебя, паскуда?
Немало в прошлом ты наделала делов?
И ведь божилась, что заткнешься: «Я не буду
Смущать вас правдою - ни малых, ни дедов.»

Так получай, зараза, кровью умывайся.
Мочи братва её. Убьёте — не беда.
А коль восстанет, мы уж расстараемся
Решить вопрос сей бабы раз и навсегда!

Лихою походкою кавалериста

Шел Понтий Пилат по аллее тенистой.
Был в белом плаще он, с кровавым подбоем –
Ту кровь на плаще никогда не отмоем.


Шагал прокуратор, признаться не смея:





«На плаху без страха идут за идею.
Я, римский наместник, вершина при власти,
Над жизнью Его оказался не властен.


Казнили, но слово Его не забыто,





Хоть всем Он казался страшнее бандита.
Закон то суров, но ведь это ж закон…
Какую же истину знал только Он?»


И к...