Нечто внушающее страх

Я всего лишь хотел Вас увидеть,
И не думал прижать Вас к груди,
Как ребёнка боялся обидеть,
Верил: встреча нас ждёт впереди.........

Но теперь, как сказали Вы сами.....
Вы другая совсем, Вы не та....
Да и я, уже дядя с усами,
Почерствела с годами душа.

Я желал, лишь увидеть улыбку,
На устах, у себя, и у Вас...
И сейчас совершаю ошибку,
Сообщив Вам об этом в стихах.

За окном пусть сильней льёт дождик,
Мне он нечто поможет забыть.....
То, что лучиком чистого солнца,
Я пытался...

Беру бумагу и сочиняю.
Строчку за строчкой на ней вывожу.
Словно её удовлетворяю,
Как после секса: ем и курю

Воображением опустошённый,
Прикосновением уставших глаз
Вновь проникаю в незавершённый
Комочек мыслей, нервов и фраз

От тех сношений, уже не частых,
Не от загулов что, а по любви
Родятся нечто рифмою связных
Мои и Музы дети-стихи

Они уйдут и в памяти смяты,
Где-то в пути заурядной судьбы
С полки забвения случаем сняты
Будут на место возвращены

Сказал вдруг человек Сократу:
«Услышь (коли от слов в судьбе
Не станешь бедным иль богатым),
Что друг твой молвил о тебе…»

Но перебил его философ:
«Не выясняя, что и кто,
Я поспешу с таким вопросом:
Уверен ты, что правда то?» —

«Почём мне знать, я только слушал…» —
Был дан философу ответ. —
«Так пожалей мои ты уши...
Ведь сам не знаешь — правда ль, нет!

А боле, коль заняться нечем,
Задай себе такой вопрос:
Есть, нечто доброе, в той речи,
Которую с собой принёс...

Не хватает радости,
Нету утешения,
Наслажденья – гадости,
Все - не во спасение…
У души томление,
У души – раздоры,
Нет в душе смирения,
Нет в душе простора…
Зыбкое везение
Более печалит,
Чувства как в забвении
И душа лукавит…
Все давно изведано,
Ей безынтересно,
Все, что ей отмерено –
В том давно уж тесно…
И не потрясается,
И не возрождается,
И на все, взирая лишь,
Неизменно мается…
Мир земной работает,
Мир земной старается –
Чувства охлажденные
Да не отзываются…
Все...

Опять к нему под одеяло…
И мыслю: суета сует…
Так день за днем, душа устала
И жаждет не таких побед.
Взгляд вклинит в жалкие пристрастья,
Объемлет разум все с тоской,
Так день за днем… И нет согласья,
И видишь путь себе другой.
Где тот причал, где та обитель,
Где те дела, где те слова,
Доколь кровать – всему спаситель
И что в итоге воздала…
Где-где… а здесь была бездумной,
Где-где… а здесь животный путь,
И все, что в мыслях было чудом,
В объятьях жаждет утонуть.
Слиянье тел...

Она у Бога, я - в краях земных,
Она ко мне приходит с высоты.
У нас один Детёныш на двоих,
И боль одна о нём, и все мечты,
И мы по-женски с нею говорим,
Рождаем стих под сигаретный дым.

Декабрь был слезлив и добродушен, и хроника о хрониках молчала, и аспид-СПИд, молвой обезоружен, - жестокостью не жал жалея жало.
И так бездомно, так бездумно было... И пить, и петь, и в пляс, и в плен хотелось. Вмиг вихрем по кружалам закружило, прелестницы подмигивали мило дарами даром исцеляя тело...

Незнакомка пришедшая ночью,
Под чарующий розовый сон,
Разодрала сердечко на клочья,
Словно душу ретивый трамбон.

Голубое, зеленое нечто,
А внутри безымянный скелет.
Я прожил на земле как бы вечность.
Но осталось еще пару лет.

И теперь вижу в ночь, под усталость,
Силует, нагоняющий жуть,
Очень много в пути потерялось.
Ничего не хочу я вернуть.

Звёзды погасли и холодно небо,
И непонятно мне был или не был
Я в этом мире пустом без тебя,
Или уже за чертой бытия.

Жил иль не жил или просто казалось
То, что сгоревшей звездой оборвалось,
Словно и не было жизни иной,
И предо мною лишь вечный покой.

Солнце улыбки твоей закатилось,
Полночь на веки мои опустилась,
Сил из-под савана выбраться нет,
Не для меня снова встретить рассвет.

Но есть надежда, что сдвинется камень,
С сердца упавший, что лёг между нами...

«Субстазию» представили, объём включили, в
монохромную графику, перетекли из реализма
в абстрактное, носители непреходящего, интриг
и манипуляций, смертные, завершенные, или
развивающиеся, на ветру, «у пропасти во ржи,
унесенные ветром», кто вы теперь нам, нечто но-
вое, или, хорошо забытое, старое, момент утом-
ления, исключили, или на лаврах почили, видели,
или чувствовали, «абстрореализмом», баловались,
или уматывались?

Публично признанный герой
Иль осуждаемый предатель,
Все движимы одной мечтой -
Добавить в мире благодати,
Чтоб похвалил его Создатель
За то, что, на судьбу не ропща,
Себя отдал он пользе общей,

Высоких помыслов службист...
Из ничего слагаясь в нечто,
По ленте Мёбиуса жизнь
Идёт, замкнув знак бесконечность,
Нулями ограничив вечность...
Камо грядеши, человече?
И на вопрос ответить нечем.

Как след теряются вдали
Сплошь обезличенные лица.
И бесконечности нули...