Нечто городское

Люблю Рязанщину не меньше, чем Есенин:
Здесь был мой дом, и сад, и огород.
Но время зло, и жнёт оно, что сеет,
И не отдаст назад, что заберёт.

"Как мир меняется!"* Как жаль, что он изменчив,
Оторвано судьбою городской,
Скучает сердце, и его не лечит
Ни сад другой, ни время, ни покой.

Я у судьбы прошу единственную милость,
Чтоб то, что отобрали у меня
Мне иногда в забвенье просто снилось,
В конце очередного трудодня.

И будет мне опять мечтаться сокровенно
В другом саду...

***
Октябрь пахнет золотом листвы,
Сезон дождей, а иногда и снега -
Погода влажная в названии Литвы,
Спасенья ждет от Ноева ковчега...

Оранжево янтарный листопад
Устлал тропинки городского парка -
По золоту ступаю невпопад,
Со мною рядом друг - моя овчарка.

Вдыхаю прелых листьев аромат,
Запах дождя и влаги после ночи -
Ссыпает золото деревьев банкомат,
Нам безвозмедно, в рифме многоточий...

Листвы осенней кружевной узор,
А пряный запах будорожит чувства -
Я столько лет живу...

Так хочется забыться в тишине,
Не слышать больше шума городского.
Мне этого хватило бы вполне,
Чтоб слышать мною сказанное слово.

Так хочется не знать, который год
Живу и я на этом свете белом.
Стремится время всё быстрей вперёд,
Мне двигаться с ним вместе надоело.

Так хочется вернуться во вчера,
Исправить все досадные ошибки.
Не думать ни о чём по вечерам,
Раз планы, что на будущее, зыбки.

Так хочется скорей себя найти
И делать то, что сам считаю нужным.
Для многих я угрюмый...

Так русская дорога красноармейцу помогала!
Ни одну она машину в этих грязях поломала…
Да! Если бы сохранили в начале войны авиацию,
Самолёты делали бы, хорошую нейтрализацию.

Недвижимую технику, очень легко бомбить
И врага лютого в этих русских грязях топить…
Глядишь, немец в 41-м не дошел бы до Москвы,
Положили бы они в этих грязях, свои головы.

А то пришлось красноармейцам погибать тогда!
Вот такая она была в сорок первом году беда…
Вооружения потеряли много, впервые месяцы...

В разноцветной осени часто серость прячется,
Городские жители знают всё о ней.
Их она не бросила, будучи захватчицей,
Стала положительной дамой наших дней.

Бродят тучи хмурые, скрыли солнце начисто,
Быть дождю противному выпадает честь.
Осмотрел понуро я серости чудачества,
Хоть и примитивные, что-то в этом есть.

Выплеснул наружу я грусть и одиночество,
Чтоб внутри не ели бы чувства до конца.
Грозное оружие - серость вместо творчества,
Каждый, кто подстрелен был, станет без лица...

Не берёг, не хранил, не копил про запас,
Отдавал не жалел, не своё не хватал.
За слова отвечал и жил здесь и сейчас,
Принимал всё как есть и судьбу не ругал.

Жил по мере своей и на свой пел мотив,
Не молился чужим, небесам и Богам.
И упав и лицо, в кровь при этом разбив,
Боль терпел и не ныл, и вставал всегда сам.

И по морю времён, унёс буйной волной,
Его шторм перемен, от родимых краёв.
И он сытость найдя, свой утратив покой,
Шёл по камню брусчатки, чужих городов.

И средь...

Я слежу за ходом дней, часов, минут:
Вот над городом кружат они, кружат…
Что вчера цвело и пламенело тут –
Белым пеплом засыпает снегопад.

Но, храня на сердце прошлого нестёртые следы,
Я гляжу легко на сумрачную будней канитель –
Как, поблекшие уж, городские парки и сады
Повивает ныне погребальным саваном метель;

И не жаль мне отпылавшего убранства их ничуть,
И ни майских гроз, ни осени узорного ковра:
Предо мной – светла, как будто дальний предстоящий путь –
Снова зимних...

Вечереет, и в подъезде
Оживают голоса.
Обсуждают, кто как съездил,
Кто в пути попал впросак.
Лай собачий громким эхом
Перекрикивает мат.
Лифт куда-то ввысь уехал,
В нём сосед, живущий над.

Говорят негромко дети,
Наигрались во дворе.
Их прогнал с площадки ветер,
Заболеть себе во вред.
Две подружки в шубках с мехом
Обсуждают тему мод.
До меня лифт не доехал,
В нем сосед, живущий под.

Перекур - раздел культуры,
Городской привычный быт.
Смутно вижу две фигуры
Возле мусорной...

Сегодня день памяти святых мучеников…
Солдат служивших Отечеству тружеников!
Их генерал заставлял отречься от веры…
Превратится в жестокие в то время изуверы.

Принимать жестокие гонения на христиан …
Показывая христианам, какой солдат тиран!
40 солдат остались верны, своим принципам,
По своим уставным солдатским признакам.

Они не отреклись от своего родного Христа!
Верными остались, - приняв смерть до конца…
Их и в темницу в холодную всех бросали,
Пищи и воды в темнице, солдатам...

Март на Дону уже к концу!
Снег дотаивает здесь в лесу…
Солнце поднимается выше,
Снега давно нет на крыше.

Хлеборобы выходят в поля…
Заждалась их родная земля!
Да и они заскучали по ней,
Нет для хлебороба! Землицы
родней.

Земля казаков кормит годами
И они трудятся на ней веками…
Чтоб прокормит своих детей,
Да! Городских кормить людей.

Чтоб народ кушал донской хлеб,
С хлебом небыло здесь проблем.
Честь и хвала! – Земледельцу…
Донскому казаку! На Дону умельцу.