Небесной

Какое нам Свыше – с Небес – предназначено Место
Для нашей Души в этой Временной Жизни Земной?
Прочти Письмена, что написаны в Книге Небесной,
Тогда и поймёшь, что не надобно Доли иной!

Гляжу в родные небеса,
А в них не вижу чудеса…
Видать народ погряз в грехах
И в сердце замирает страх.
Бог сильно сердится на нас…
Грешим мы на земле подчас!
Не ведая, что творим сейчас,
Вот Бог и не желает беречь нас.
А мы грехом, - лишь Бога злим!
Да и землице своей вредим…
Леса повсюду вырубаем,
Реки на планете загрязняем.
Мелкие уж пересохли давно…
Пустынь становится полно!
Пора уняться человеку,
Снять с глаз, - пелену завесу.
Да! Вспомнить Божьи заветы!
Как он народ...

Не зазвонят, по мне в колокола,
Далёко церковь, где я был крещён.
Судьба в края, в чужие увела,
Здесь не по мне, не в наших храмах звон.

И не по мне, в моих родных краях,
В молитве молвит, поп: - « За упокой.»
И о другом, печаль в дождя слезах,
На землю выльет, небосвод родной.

Так быть должно, в нас время прекратив,
Смерть оборвёт, земной дороги нить.
И я без страха, в свой шагну обрыв,
Ведь мне своей, судьбы не отменить.

Вы помолитесь, в церкви православной,
За нас вкусивших...

Я прикасаюсь к губам твоим руками,
Я прижимаюсь к рукам твоим губами...
Когда тобой совсем я стану,
Я перестану оставлять следы.
Я пил огонь из губ твоих Любовь...
Два сумасшествия – Поэзия и Ты.

И мир падёт багрянцем на стихи,
И мир падёт стихами на стихи,
Боясь потери Повелителя Любви,
Боясь потери Повелительницы Тайны...
Любовь, что делает из нас Вино,
Любовь, что делает из нас Стихи,
Любовь, что делает Поэзию из тел,
Из душ, из музыки случайной.

Не вовремя... непрошенный...

Ушёл угрюмый и ненастный.
На свет дневной из полутьмы
Выходит солнечный и ясный
Последний сын седой зимы.

На нём в алмазах полушубок.
Соболья шапка в серебре.
Целует он красавиц в губы,
Румянит щёки на заре.

Идёт он полем, лугом, лесом,
Поёт в небесной синеве.
И скоро этот зимний неслух
В любви признается весне.

Вдохну горькую полынь я,
Выпью запаха настой.
На душе моей пустыня,
Мир горячий и сухой.

Белый ком моей печали,
Станет облачка пятном.
Улетит в небесной дали,
Я забыть хочу о нём.

Ведь меня предупреждали,
Чтобы я настой не пил.
Что подмешан яд печали,
В нём и он лишает сил.

Только я везде и всюду,
Жил советам вопреки.
И теперь на сердце худо,
И оно в тисках тоски.

Ах зачем полыни горькой,
Пил я запаха настой.
Отпустил печаль, но только,
Улетел с ней и покой...

От Зимней спячки пробуждается Природа Мать,
Опять надеясь, что мы сможем понимать
Её Живой и Жизнеутверждающий ЯЗЫК,
Но чтобы в наши Души ОН проник,
Одно условье есть – Духовно тяжкий ТРУД
По переплавке Смыслово Словесных руд.

А Идеал ТРУДА сего нам Пращур показал,
Чтоб мы смогли открыть Духовные глаза
И УМозрением своим на Небесах узрить
Небесной Правды Творческую нить.

И пусть Родник Души, наполнясь ТриЕдиной Красотой,
Течёт Ручьём и исцеляет Мир Живой Водой!
Пусть ПервоСмыслы...

Когда поля в час утренний молчали,
Когда порой в небесной тишине,
Прекрасного нам струны отвечали,
И памяти мне чудилось оне...


Когда прекрасно сумрак так неволен,
Когда прелестный нам туман так мил,
Я забываюсь:я имею сил,
Сравнить тот сумрак лишь с тобою,
И тайную природой я томим...

1

Я ошибся. Мне казалось,
Что любви на свете нет.
Есть желание и жалость.
Есть инстинкт и детский бред

О больших и светлых чувствах
И небесной красоте.
Вожделенье, самодурство
И другая мутотень

В романтичном ореоле,
Что смешён как глупый сон.
Но теперь и сам я в Олю…
И в Наташеньку влюблён.

2

Я в любовь не верил
И в другие чувства.
Было сердце пусто
И закрыты двери

Для страстей красивых,
Для фантазий ярких.
Для желаний жарких,
Нежных и игривых.

Мне казались...

Черная река строки
Так сиротливо и всесильно разливается у предсердия.
Ветром колышимая нежность,
Как легкий платок на плечах Магдалены.

Эта любовь, что светится чем-то вечным,
Вернувшимся на круги всея ветров...
В глазах отмеряно так длинно -
От узнавания нежного, до кубков ледяных
В нелепых пальцах...
Отобрази на моем позвоночнике каждую сутру любви...
Отобрази в моем сердце дыхание любви...
Отпуская нас в этот последний поход по воде,
Врезанный глубокой линией в ладони...