Не запаслива ты однако

Я плохой - убей веслом!..
Звёздной ночью или утром,
Водкой, камнем, топором,
Если хочешь - Камасутрой...

Всё равно. Когда и как:
На трибуне и в постели,
Сытым или натощак,
В день любой среди недели...

Замахнись - не отшатнусь.
Потянись - придвину шею.
Будет больно? Ну и пусть -
Я от острого хмелею.

Я плохой. Меня убей!
Ну, куда же ты прохожий? -
Неизвестный лиходей,
Слишком на меня похожий...

Тюк!.. И снова не по мне.
Издеваешься! Ну, ладно -
Я к тебе приду во сне...

Сделано-прожито… Не повторяется…
Жизни закона, течение, увы, но прервётся могилой…
Это касательно лишь одного, для другого ж она продолжается…,
да наполняя, порою, какой-то ( Ведомой ль ему? ), но божественной силой…,

да призывая, куда-то, в какие-то ( Чёрт его знает! ) Великие Дали…-
Ведь индивид, для другого, всегда, словно тайна-загадка…
Вот почему одного ( и не скажешь иначе ), совсем избегают печали?
А для иного, судьбой, повседневность ( и мягко сказать… ) жутко гадка?

Прожито...

Всё же, я помню…- А детство,
признаться, пора незабвенная…
Взвейтесь кострами, мол, синие очи…-
Увы ( К сожалению, иль нет? ), я, оттуда…
Галстуки эти… Да что там! До них дело было…
О, жизнь, полоса ты нетленная,
для поколений грядущих! - Для них, мы - чудилы…
А жизнь, однозначно… Но ты ли, не чудо?

Как пред глазами, из детства, стишок:
Огороды мы ( как то ) пахали ( аж с Мая… )…
И у реки загорали… А как же? О, суть…- Урожай
( Он всегда процветал! ) и, всегда, воровали враги...

"Название пришло от Пастернака",
стихи, не алчущие трубный шум,
сестра - не краткость... Ты силён, однако,
и навеваешь ими на меня мильоны дум....

Сижу и думаю.... А что сказать?... Не знаю...
Возможно, что похвалы автор ждёт....
Но я всегда игру такую принимаю,
когда летят экспромты в свой черёд.

А пусть (я думаю) Сергей с меня не взыщет,
коль я подам ему экспромтик-лабуду,
и напишу ещё, возможно, даже тыщи.
Но не подвергну автора суду.

Нам подкинули котёнка:
был он маленький такой,
слабый, рыженький и тонкий,
но, однако, не слепой.

Дочка котика вскормила
из пипетки молоком,
вырвала из лап могилы -
кот подрос, стал молодцом.

А потом уже другого
кто-то добрый под порог
нам подбросил. Что ж такого?
Милостивых любит Бог.

И теперь уже котята
по ночам вовсю шалят,
как шкодливые ребята.
Может, кто возьмёт котят?

Второго котёнка мы пристроили в хорошие руки,
а рыжего дочка никому не отдала, и вот что из этого...

Вышел на улицу...
Смог.
И партнер по журналистскому цеху
невольно рождает помеху.
Ай, как же нехорошо
общество Бога
вот так
подставлять.

Пойду-ка я тоже
курить,
воздухом подышать!

Я
закурил
воздухом!
Какое,
однако
блаженство.

Это звучит иронично
для деревьев планеты...

Тики таки, тики таки,
Пробивается росток,
Кто то тянется на запад,
Он же смело на восток.

Улыбнулся утром солнцу,
Заглянул в глаза луне,
И, любуясь на оконце,
Подморгнул лукаво мне.

День за днём, хмелеет лето,
Солнце круче да смелей,
И подсолнушек, заметьте,
Тоже смотрит веселей!

Он пока ещё не строен,
Зелень шляпка набекрень,
Но листвой своей доволен
И косится за плетень

Ну, а там бежит дорога,
Устремляя в дали взор,
Держит курс, однако, строго,
Через речку в синий...

Какие странные мне стали сниться сны,
холодными, осенними ночами,
Наивной детской нежностью полны
И светлой, неизбывною печалью...
Какое тонкое плетение судьбы,
Дрожание ресниц, игра неясной тени
и трепет пальцев, ощутивших ток крови
пульсацию в родном, желанном теле...
Какой однако, в этом был урок -
и назидание - чтоб впредь не увлекаться...
И помнить, что всему свой срок,
Не стоит и во сне так обольщаться....

Моя беда, мои жиды,
Лев Гурвич и Мариенгоф,
Порой им поверял мечты,
Давал им пищу, деньги, кров.

Казалось, что они просты,
Для дружбы мало б надо слов,
И ставил в вазу я цветы,
И песней славил я жидов.

Смеялись вместе мы порой,
А плакали всегда порознь,
В печальной жизни, за игрой
Картёжной как-то повелось.

Когда ж я приносил вина,
Не пили милые друзья,
Я выпивал вино до дна,
И часто делался свинья.

Лев Гурвич и Мариенгоф
Соседи были – не разлей,
Но от безденежья, каков...

я не хочу читать твои мысли.
я не хочу вытягивать правду.
разные страхи давно меня грызли.
однако, в прошлом уже повисли.

ты знаешь, я все прощаю.
даже то, что не знаю.
я тихо шепчу, моля:
главное - простить себя.

наверно, я ненормальна.
ведь я люблю так бонально.
бонально для дней Шекспира,
но странно для нашего мира.

я просто дико скучаю,
и я не могу поверить,
что всё между нами было,
лишь чтобы стать потерей.

если хочешь, скажи, что любишь.
если хочешь - что не...