Не забывая статус гения

Знакомством нашим на морском курорте,
Был озадачен сельский наш Бомонд.
С чего бы это вдруг колхозный зоотехник,
Стал выглядеть как Джеймс, который в смысле Бонд.

Когда ты вышла из волны могучей,
Я мог сравнить тебя лишь с Моникой Белуччи.
Звезда обложек глянца и гламура,
Под мышкой песик и подруга силиконовая дура.

Я спрятав тело под китайским адидасом,
В районе слыл не исправимым ловеласом.
А тут забыв слова от страха чуть не помер.
Не понял сам, как раздобыл мобильный номер...

Волны накатами лижут прибрежную гладь,
Ветер порывами треплет усталые сосны.
Грозное небо торопится вспять,
В даль,где зимуют волшебные весны.

Взор устремляется в млечный туман,
Душу уносит в открытое море.
Вечно в движении жидкий экран,
Бликами кроет в пространстве узоры.

Краски холодные вьют небосвод,
Тучи тяжелые, сестры лихие.
Линией темной секут горизонт,
Силою дразняться с грозной стихией.

Вихрь напряжения сильно растет,
Есть ощущение близкой тревоги.
Яркая вспышка...

Напишет письмо он ей из Японии:
«Прекрасна страна Восходящего Солнца!
Тут в генах любого простого японца
Заложено действо: поиск гармонии.
Тут всё, как и встарь: на века, неизменно,
И цапли садятся на меч самурая,
Встречают гостей церемонией чая…
Мгновение каждое - связь со Вселенной!

Я любовался цветением сакуры:
Свет, бирюза, волны розово-пенные...
Как будто ввели мне огонь внутривенно,
И счастье, казалось, пророчат оракулы...
А ты не грусти. Я пришлю тебе фото:
На...

Храм свой сожгли, развеяли пепел, мор и проказа в мире лубочном.
Ты приручал, но в ответе не был, я - притомилась любить заочно.
В память - остался дырявый короб, похороню в нём к убогим жалость.
Ты ведь меня: из печи да в прорубь, сталью дамасской чтоб закалялась!
Чтоб трепетала и дни и ночи, чтоб по стеклу босыми ногами,
Чтоб от тревоги за жизни - корчи тело моё вязали узлами,
Чтоб про желанье сказать не смела, гикнешь да свистнешь - тогда к услугам!
Чтоб с твоего лишь клироса пела...

Как в сказке прошлой, в жизни началось все с адского огня
Огня, который вырывался к свету, человечество к себе маня
Который вырывался, будто бы из пасти темного дракона
Предчувствуя свободу светлого, но позабытого в аду закона

Но сказки учат не тому, что жадные драконы существуют
Познания как победить и как поддаться сказки чередуют
Не исключеньем и наша сказка, излагает простоту вранья
Вскрывает смысл жизни человеческой сквозь тлен небытия

Давным-давно космическое полутело под...

Пессимизм не мое состояние,
Пессимизм не для нас россиян,
Но все чаще впадаем в отчаянье,
Когда платим за новый обман.

Что за участь судьба ниспослала:
Великану валяться в ногах
У пигмеев, чье время настало,
У пигмеев, забывших про страх.

С каждым годом дороже мы платим,
То Чернобыль, то "Курск", то "Норд-Ост",
Заверений и клятв тоже хватит,
Коль преступность встает в полный рост.

Затопил телевизор агрессией,
Что ни кадр - пистолет у виска ...
То инфляции давят нас...

О, Принц Vister – безумный Гений,
Ты подавил мятеж сомнений
В четвертый день Луны нещадной
В Эпоху Девы беспощадной.

И в «Книге Судеб» черной кровью
Немного грубо, но с Любовью
Ты вывел Образ Леди страстной.
И сделав Женщину опасной:
Назло Судьбе – Небесной Власти,
Во Имя Тьмы во Имя Страсти,
В холодном цвете в Тронном Зале
К ногам Ее – на Пьедестале,
Ты бросил шесть Знамен Великих
Монархов темных многоликих.
И в тот же миг, в одно мгновенье!
Пурпурно–красное свеченье
Накрыв...

У нас в России в МВД… «хорошие» ребята
Посвящают жизнь свою… приобрести деньжата
Для без бедности своей и красивой хаты…
И с уверенностью одной, что будут они богаты.
А чтоб служили хорошо, сотрудники полиции…
Президент добавил им зарплату… не то, что там в милиции…
Сотрудники полиции доверия президента «оправдали»
С преступников они кое, что для себя собрали,
Что те по жизни в государстве себе наворовали…
Не жалея сил, жизней здесь рискуя…
За преступность в стране взялись… большие...

Красу стихов твоих неложную
Ни оценить, ни повторить.
Необходимость неотложная
О том настала говорить.

Куда уж гениям сиятельным
Добраться до сердец людских
Сквозь вопли рэпа, злой попсятины
И менестрелей воровских!

Но, видно, я напрасно охаю,
Когда судьба предрешена:
К поэтам благостной эпохою
У нас не стала ни одна.

Любезным людям рифмой кроткою
Не будешь в скопищах мирских.
И памятью весьма короткою
Отринут твой бессмертный стих.

Клыки со злобою жестокою
Впились в...

Для редактора,
озабоченного передовицей,
он никто, какой-то Джон Мильтон,
затерявшийся на литературной обочине.

Актриса глицериновую слезу
из-за него не проливала ни разу.

О нем хранит молчание
радио и телевещание.

Нет ни досье, ни файлов секретных.
Нет псевдонимов народу известных.

Никому не интересно
узнать его настоящее имя.

Жив ли он, мертв ли он,
не проверяет никто.

Возможно в чулане
детективы найдут его труп
с разбитым лицом,
с открытыми глазами...