Не ваше тело

В себя Мать сыра Землица,
Тело спрячет.
О том в небе синем птица,
Песней сплачет.

Не боюсь я смерть, но лютой,
Не желаю.
Не проснуться просто утром,
В ней мечтаю.

Но не мы, а жизнь решает,
Что нам будет.
И себе не выбирают,
Люди судеб.

В срок — не раньше и не позже,
Всё случится.
И в него лишь сгинуть можем,
И родиться.

Тело спрячет Мать-Землица,
Взяв навеки.
Когда время прекратится,
В человеке.
Марковцев Ю.

Зачем Вам тело, если в теле нет души?
Зачем Вам разум, чтоб без разума грешить?
Зачем Вам сердце, если в сердце нет огня?
Зачем Вы мне, коль Вы, увы, не для меня?
Зачем Вам лето, если греет Вас зима?
Зачем Вам ум, чтоб без ума сходить с ума?
Зачем Вам страсть, чтобы без страсти тихо тлеть?
Зачем Вам жизнь, чтобы без жизни умереть?

Ой не хо, ой не хо — ой не хочет,
Моё тело, работать идти.
Там на улице дождь и он точно,
Он размыл, он размыл все пути.

Ой намо, ой намо — ой намочит,
Он всего, бедолагу меня.
А я старый уже между прочим,
Нет на сердце былого огня.

Ой просты, ой просты — ой простыну,
Заболею и кашлять начну.
-«Пожалей ты меня — ведь я сгину»-
Шепчу небу, прижав нос к окну.

Ой ты о, ой ты о — ой ты осень,
Что ж ты зябко-сырая опять?!
Хочу лета — душа тепла просит,
Не хочу — простыв, кашлять...

Пойми мою душу убей тело
Я мечтал, а ты не хотела
Душу мою не понимала
Лишь с телом каждый день играла.

Но я устал жить притворяясь
Как будто мне приятно это
А ты не наигралась
Убила во мне поэта.

Не могу больше жить такою судьбой
Хочу умереть, но не рядом с тобой
Хочу чтоб понимал меня тот человек
Которому подарю жизни век.

Пусть не будет с ним счастья
Пусть Земля горит огнем
А я буду с ним счастлив
И буду вечно с ним и в нем.

Надеюсь, я найду, тебя, человек
И услышу...

Мне бы тело молодое
И копну льняных волос -
Встретил взглядом взор девичий
И столбом к земле прирос.

Побежал бы я вдогонку,
Про миры ей нёс бы чушь,
Приголубил бы девчонку,
Как навек влюбленный муж.

Видно в сердце отболело...
С чувств застывших снят озноб.
От красы лица и тела -
Зацвести готов и столб.

Нам врут, сказав что тело наше,
Лишь оболочка и пустяк.
Что для души оно не важно.
Не правда это, всё не так!

Ведь очень часто в теле вялом,
Живёт дух скучный и унылый.
В нём от всего, всегда усталом,
Душа, не дав огня остыла.

Спорт, даст нам бодрости заряд.
Начни зарядкой, день свой новый.
Не зря в народе говорят:
В здоровом теле — дух здоровый!

К труду привычку, дисциплину.
Себя, уменью побеждать.
Не только тела, духа силу!
Собою может спорт нам дать.

Спортсменом пусть...

Во все отверстия болтами ,
и гайки туго закрутив
Мы до основы вкручены винтами

годами днями и ночами, годами днями и ночами,
где с радостями , где со слезами
наперекор дождям, ветрам
навстречу невозможным чудесам...

А жизнь бежит, летит, гремит
Во всех ушах стучит, свистит...

Конструкция местами заржавела ,
что даже шпунтику до нас
нет никакого дела,
неотделимостью едины ,
Я твоя ржавчина - ты моё тело

Лагуна смерти – приют печальный
Куда придти нам суждено.
Последний вздох и взгляд последний
Хранит остывшее лицо.

Младое тело ранним утром,
Законы вечности познав,
Лежало тихо на ступенях,
Не вызывая чей-то страх.

Сновали люди и машины,
Качал деревья ветерок...
А он лежал забытый всеми,
Недвижим, нем и одинок.

Мой стих тебе, безвестный мальчик.
Покинув мир тебе чужой,
Войдешь ты в Царствие на Небе
И обретешь навек покой!

А когда мое тело умрет,
Унесенное тьмой беспробудной,
Я хотел бы продолжить поход
По земле неизведанно чудной

Я хотел бы родиться цветком
Ароматным, безудержно сладостным
Чтоб предчувствовать каждым листком
Перемену печали и радости

И когда упаду под косой,
Рассыпая росу стеклярусом,
Я хотел бы родиться лисой
И бежать по клюквенным зарослям

Но когда я исчезну совсем,
Погрузившись в бездонные реки
Я хотел бы родиться ничем
И остаться навеки. Навеки

Я бог заточённый в роскошное тело,
Спустился я к морю с пустынных холмов,
Затем чтобы юная – смертная! – дева
Была околдована магией слов.

Её уведу я в заветные бухты –
Туда, где залива манит синева,
Где звонкие волны поют и, как будто,
Сам ветер целует, коснувшись едва.

Тоскующий Бог, заточён в человека,
Я рвусь в совершенную форму – иную!
Но я обречён, и от самого века
Земную и смертную в губы целую.