Не сгину я на поле брани

Сырой сентябрь. Прохладный тихий вечер.
И смотрит в никуда, поверх меня
Обидевшийся милый мой диспетчер,
Уставший от забот чумного дня.

Сидит, поджав коленки к подбородку
И больше по привычке, не со зла,
Мне имена зверья даёт в охотку,
Не опуская, впрочем, до козла.

И вместо комнаты мне чудится поляна
В глухом краю берёзовых лесов,
Где от тоски осенней леший пьяный
Пугает хриплым скрипом сонных сов.

Там будто у костра рябины красной,
Сжигая мхов печаль и скуки...

Снится мне или же мнится
Ах, какая благодать
Белогрудая девица
Расстилала мне кровать

За селом зреет пшеница
Не возможно дома спать
В поле мы пойдем с девицей
Ту пшеницу приласкать

Море спелое пшеницы
Взглядом быстрым не объять
Две тугих твоих косицы
Буду нежно расплетать

Даже месяц бледнолицый
Будет с завистью взирать
Как тебя, моя девица
Буду сладко целовать

Жизнь-словно чистое поле,
Но встретишь колючки в пути.
Судьба-словно тихое море,
Но бури, шторма, всё в ней жди..!

О, жизнь!
В тебе любовь есть, уваженья.
В тебе война есть, и сраженья.
И в том, и в том, есть пораженья.
О, жизнь!
Ты словно поле, для сражений!

Душа моя не ведает покоя
И сердце бешено стучит в груди -
Зачем нам рай так далеко от дома,
Когда не видим рай родной земли?

Зачем стремиться так отчаянно и рьяно
Куда-то за крутые облака,
Когда земля такая дорогая нам говорит,
Что любит нас всегда.

Неужто запад лучше и дороже
Родных лесов, полей, и рек, и нив…
И на земле своей мы жить не можем
И рожь растить для сыновей своих?

Не бережём красот земли священной
И устремляемся за дальние края,
Когда земля нас молит неутешно...

Зи-на, как е-ва, а-дам, как ян
И-на, как ни-на, перечесления,
Ложны, пролежни возможны,
При длительном, сидении,
Лежании, шевелись, мысли,
Не на месте, образы в поле,
А мы на заборе, сидим вдаль глядим,
Считаем ворон, индейцев, шерифов,
Орлов, вдов, роковых женщин,
И нищих, художников, стоящих
У дороги, или протянувших ноги,

Придёшь, порой, домой
Голодный и уставший,
А на пороге ждёт
Твой ангел во плоти.


И поцелуй простой,
И эго твой восставший
Ведёт тебя в постель -
Усталость позади...

А если холостой,
То это не проблема -
Прекрасный женский пол
Твой жаждет поцелуй,

Целуешь сразу трёх,
Но дальше теорема:
Кого же пригласить
Потом на сабантуй?

Ты можешь целовать
Прохожих на бульваре,
Соседку и каштан,
Работницу ГАИ...

Твой нежный поцелуй -
И женщины в ударе!
И ты, как будто, пьян...

После Яновой ночи, ты уже не та,
другая, перепрыгнув тот костёр,
пробежав по полю нага, опустив
венок в реку, принеся подарки богу,
ты сама, а недотрога не пришла на
ту поляну и осталась без изъяна.

Рассветом, залившим розовым светом
Дома, золотые поля и луга,
Новым созвездием, или кометой,
В которые смотришь, лёжа в стогах,
Хрустальным сиянием снежно - лохматых,
Хрустящих морозных любимых дорог,
И мартовским небом, и звездопадом, -
Наверное, так улыбается Бог…

Лед хрустит. Морозно.
Белый снег кругом.
Стройная береза
Крыта серебром.
Явит блеск хрустальный
Иней в ветках крон.
Пруд застыл печальный.
Льдом закован он.
Бор бело-зеленой
Шубой наряжён.
Жмутся в кучку клены
Под сосулек звон.
Солнце в ореоле
Свой проходит путь.
Все в сугробах поле
Грустное чуть-чуть.
Из трубы слетает
Кучерявый дым.
Он отогревает
О весне мечты.