Не раб

Я загадывать не стану наперёд,
И не прошлым буду жить, а настоящим.
Оно здесь сейчас, в душе моей живёт,
В нём проблемы, неурядицы и счастье.

То что было, не воротится назад,
То что будет, не дано нам смертным знать.
Если в жизни, настоящему не рад,
Для грядущего, в нём счастья не создать.

В настоящем создаём возможность счастью,
Чтобы в будующем радость прежить.
И пусть в жизни, над судьбою мы не властны,
Всё-равно, стремлюсь её я изменить.

Будет жизнь у нас такой, какой...

Нравом гордому, не стерпеть укор,
Сердцем пылкому, не сдержать обид.
Промолчу опять, не желая ссор,
Спрячу боль в себе, пусть в меня кричит.

На висках года, серебром седин,
Но не стар ещё — я ещё не слаб,
Мне начальник ты, а не Господин,
Подчинённый я, но тебе не раб.

Зря заносишься — жизнь изменчива,
Был когда-то я, тоже при чинах.
Думал тоже я — будет вечно так,
Изменилась жизнь — власть в других руках.

И позволь совет, дам тебе простой:
Не возвысишься, в грязь втоптав...

Не грози кулаком,
Страх не даст уваженья.
Он вернётся к нам злом,
Мстя за боль униженья.

В тела силе нет толку,
Если ум мал и слаб.
Нет друзей у жестоких,
Злой, своей злобы раб.

Сильный духом не станет,
Тем, кто слабже грозить.
И кулак он сжимает,
Чтобы им защитить.

Не грозит кулаком,
Не кричит в споре воин.
Он учтив и умён,
В бою быстр, но спокоен.

Не грози кулаком,
Если стать бойцом хочешь.
Всегда помни о том,
Что в душе силу носишь...
Марковцев Ю.

Душа окрепла, взяла слово, напомнив телу про законы, что не модны, но лечат раны, в законах в этих состраданье. Забыли люди Божье слово, с ним доброту, любви оковы. Проклятый бес, диктатор боли, безжалостно идет войною, он разрушает божьи храмы, что люди сердцем создавали. Ему не жаль, Творца-творенье, ему не надо солнца пенье, он тьмы дитя, он любит смуту, порок, призренье, крики в муках. Театр зла, он автор пьес и чем ужасней в ней конец, ликует он, собой доволен, когда людские души воют...

Бегут секунды в пустоте…
Ты посвяти их доброте,
И оставляя в прошлом,
Не наполняй их пошлым.

Они прозрачны словно лед,
Насквозь их каждый перечтет,
Судьбу твою составят,
В копилку дней добавят.

Секунды полые придут,
Чем их наполнишь, кротко ждут,
Цепь жизни создавая,
И в прошлом застывая…

Твои минуты – жизнь твоя,
Заботы, радости, семья…
Чем ты их наполняешь,
Тем жизнь и проживаешь.

Там нечистоты могут быть –
Навеки по судьбе им плыть.
Любовь цветет букетом...

Прости меня, Господи,

Не дай мне пропасть.

И всем бегущим в стаде

В пропасть упасть.


Прости меня, Господи,

И дай чуть-чуть мудрости.

Огороди от обид,

От оскорблений и грубостей.


Прости меня, Господи,

Ведь я плохой поэт.

Никто не услышал,

Не оставил добра след.


Прости меня, Господи

За то, что мало веры

В друзьях и подругах,

И во встречном первом.


Спаси их всех, Господи:

Богатых и нищих

Больных и здоровых

С деньгами и без пищи...

Души крыло, как музыка, но в ней корпит и плоти скоротечность,
капризами хамелеона-ветра. Мной дышит стен холодный свет,
материи небытиё, подвижный образ вечности
на зубчатых колёсиках часов, страсть к женщине – желание бессмертья.

Я раб свободы; вожделенье – пол души; взгляд капает свинцом,
в идеях воплощая бытиё вещей; и этот город медно-бледный,
из кристаллических решёток новостроек – он словно мёртв, но он живое существо –
он плотски слепнув – прозревал, что до рожденья знал идею...

Скрытен, и чего с него возьмёшь?
Что поделаешь, не надо удивляться –
Если планы враз огласке придаёшь,
Любят планы не осуществляться.

Скрытен он, и наг, как беглый раб,
Чтобы пурпур ран был тише ила,
У прохожего, что бросит сонный взгляд
На его заросшую могилу

Ветер вымел всё, и мир, как обруч,
Память лишь оставив наперёд;
Беден он, не ждёт его ничто уж;
Что ж он рад? Да сам ничто не ждёт

Тормозным путём года окинув,
Вечный двигатель прикинет он за миг –
Пусть душа...

Ботиночки потёртые,
Не чищены лет пять.
Что звали лицом — мордою,
Давно все стали звать.

Он пил по выходным.
И незаметно спился.
Стал мерять всё спиртным,
И весь в нём растворился.

И спутав дни недели,
Давно вне дат живёт.
Справляя день Рожденья,
Своё, раз десять в год.

От пянства весь опухший,
В дурмане он живёт.
Пропил уж всё и душу,
Коль сможет, то пропьёт.

Потёртые ботинки,
Не чищены лет пять.
Он бомж — он раб бутылки,
Ей всё готов отдать...
Марковцев Ю.

Пляшут тени.
Поздняя осень грязна.
Я опять просидел допоздна
На бюллетене...
Я упал со ступеней...

То ли гей, то ли гений
Поет за стеной,
А прямо передо мной
Лежит старая жалоба
На дом ледяной,
И записка от друга шалого.

Он мне пишет,
Что жизнью выжат.
Чуть слышно из вереницы комнат,
Как кто-то излагает свой догмат.

Вечер...
Луна плывет с востока,
И мне одиноко...

Со мною болтает диспетчер:
Всего двести рублей
И я у друга,
А с ним веселей, —
Избавление от недуга...