Не проходите мимо

Всадник, пусть будет, медным…
Век – бесконечно длинным,
Враг Ваш – слепым и бедным,
Друг – верным и старинным!
Ваша причёска – стильной,
Ну, а улыбка – милой!
Ваша еда – изобильной,
Слабость, пусть будет, силой!
Пули, пускай, все мимо.
Слава, как можно, чаще,
Чтоб не паясничал мимом
Голос Ваш в общей массе.

Всадник, пусть будет, медным…
Всадница – королевой!
Если бросок – победным,
Если невеста – девой…
Впрочем, быть может, много…
( Я – о последнем чуде!)
Ну, не гневите бога...

Взять от весны больше, чем нужно для нас,
Нельзя, если даже будет не лень,
Когда на солнце, не закрывая глаза,
Медленно, медленно тает прошедший день.

И в облака, подсвеченные изнутри,
Впились щетиной вершины сухих тополей,
Отраженные мертвым зерцалом витрин,
Размягченные в ступе теплых апрельских дней.

На улицах людно, встречи не избежать с людьми,
Только выйди – уже навстречу спешат.
Все, что нужно тебе от весны, ты сама возьми,
А я, пожалуй, вернусь скорее назад...

Я никогда не усну, ни за что, никогда.
Лучше кружить и кружиться в дневной круговерти.
Если усну, мне под утро приснятся снега -
Хроники кем-то задолго объявленной смерти.

Я никогда не хотел. Не хочу и теперь
Белых, пушистых касаться руками своими.
В каждой снежинке навеки закрытая дверь
с скромной табличкой. Видны только дата и имя.

Я никогда не проснусь. И опять и опять
Буду смотреть - в безнадежном своем хороводе
Мимо летят не желавшие видеть, уставшие ждать.
Наспех прожившие...

Тракт разухабистый, скрип тележный…
Пьяный сосед бубнит невнятно.
Сон в томный полдень неизбежный.
Солнце в неряшливых бурых пятнах.

Мимо карета… на запятках
Сытый лакей в цветном кафтане.
Пальмы танцуют в дубовых кадках.
Правлю неспешно к господской бане.

Тпру…! Дворовые хлопочут шибко.
Знать, не без порки воспитанье!
Грум угощает арбузной скибкой ,
Мелочи сыпет на прощанье…

Кланяюсь низко. Приказчик скромный…
- В граде ль хозяин? Какая свита?
Лес вдоль дороги густой и...

И здесь душа унынием объята.
Не ласков был мне родины привет;
Так смотрит друг, любивший нас когда-то,
Но в ком давно уж прежней веры нет.

Сентябрь шумел, земля моя родная
Вся под дождем рыдала без конца,
И черных птиц за мной летела стая,
Как будто бы почуяв мертвеца!

Волнуемый тоскою и боязнью,
Напрасно гнал я грозные мечты,
Меж тем как лес с какой-то неприязнью
В меня бросал холодные листы,

И ветер мне гудел неумолимо:
Зачем ты здесь, изнеженный поэт?
Чего от нас ты хочешь...

Траурное шествие по дальним грозным берегам
ознаменовало древнее открытие,
Смерть из царства мрака открылась всем ветрам,
Мгла из преисподней явилась темнолика.

Как будто вновь родился голым я в рубашке,
На стыке двух миров, в межвременье слепом,
Как будто заживо сгорел в огне кромешном, бесшабашно,
И улыбнувшись солнцу, вышел в мир иной,
Как будто Ангел Смерти Азраил в мой дух внедрился,
Как будто Моцарт в моём сердце отравился...

Слетались горькие, отчаянные смерчи
на дикий...

Сибирь - раздольная страна.
И в центре той Сибири
Девчоночка одна росла
Глазенки, как сапфиры

Ей имя было Суламифь,
Но Председатель - гнида:
"Какая, нафиг, Суламифь,
Ты будешь Степанида.

Одна на всех у нас страна,
Равны все поголовно.
И ты не думай, что вольна
Плевать народу в морду.

И, приподняв со стула зад,
Зашедшись от бронхита,
Вручил ей сухо аттестат
На имя Степанида

А в сердце аромат олив
И бьется имя Суламифь.

***

II
А вскоре началась война
Мужчин...

Он капает, шумит, в тумане брыжжет.
Мокрое лицо в небо глядит обиженно.
Старые мысли запрятались в прошлое,
Нервные губы растянуты пошлые.
Но дождь - не депрессия, не боль.
Избитый образ природы и роль
Беспорядочного хаос-Божества.
Милая Мими, как ты была права!

Сколько раз я попадала в сети,
Спину нежную подставляя под плети,
Сколько раз обещала не лгать,
Сколько раз с чужаком делила кровать.

Сколько капель с рождения утекло,
А дождь все капает, все равно ли, на зло...

Боль твоя - станет моей,
Кровь мою - поджигай и пей!
Солнце садится - ночь настаёт...
Молитва моя тебя пусть спасёт!
Дольше, чем ночь, короче, чем сон.
Громче, чем шорох, тише, чем стон
Заговор мой летит сквозь туман:
Он наведёт на врагов всех дурман!
Мимо меня, мимо и прочь,
Стрелой рассекая зимнюю ночь,
Слово моё, упади покрывалом!
Над головой твоей слово упало...
Боль твоя станет моей,
Силу мою по бутылкам разлей,
Закупорь, закрой и храни-охраняй!
Сила моя! Духов злых отгоняй...

Два парохода из детства. Что в них дорогого?
Сам я не знаю.
Но вспомню – и в сердце теплынь.
Звали «Марат» одного. А другого,
Кажется, «Чердынь».
Но мы его звали «Чердынь».
В посёлок рыбацкий
из дальнего стольного града
С названием Астрахань
к нам приходили они.
Ах, как же мы каждому, дети,
тогда были рады!
Как будто на ёлке, сияли во тьме их огни!
Каким было счастьем
проплыть мимо барж, мимо рощи
На том ли, другом,
спать в каюте над тёмной водой
И слышать сквозь сон...