Не помешает

Зачем добра вы мне желаете,
Не причинял ведь, я вам зла.
Зачем им, навязав, мешаете,
В чужом — родного нет тепла.

Создаст лишь чувство дискомфорта,
Всё то, что мы нам не хотим.
И лучше, мимо пройти просто,
Чем помешать добром своим.

Но часто так не понимая,
Как может быть, добро их злом.
Им люди тем, в ком суть другая,
Мешают, с ним придя в их дом.

И врагов хуже доброхоты,
С их неуместной добротой.
В пылу ненужной всем заботы,
Мир изменившие чужой.

И вы добра мне не...

Если дружба мешает любви, перестанем дружить,
Быть любимым гораздо важнее, чем другом, поверь.
Если ты не согласна, то сразу об этом скажи,
Я уйду, но оставлю для встречи незапертой дверь.

Если любишь другого, то лучше признайся сейчас,
Возмущаться не стану, приму всё как есть без обид.
Только нет никого, и не можешь ты не замечать,
Как с тобой моё сердце всегда о любви говорит.

Ну, так что, нашей дружбе конец, или всё-таки нет,
Разве может она нашим чувствам всерьёз помешать?
Если...

Мы к предателям гуманны,
Хоть не помешал бы срок.
Бьем их только по карману,
Чтоб не пух их кошелек.

Что-то зимушка прослезилась родная…
Не снегом донскую степь она укрывает,
Дождями ежедневно на Дону заливая…
Грех осенний, зима видать поправляет.

Хотя осень не обижала донские поля!
В ноябре дождями, поливала сполна…
Даже земледельцу помешала в уборке,
Донской кукурузы и подсолнуха в сборке.

А может и Господь слезой изливается…
Что войны на земле не прекращаются,
А он с этой проблемой бороться устал
И человек до сих пор на земле не понял.

Что войны простому народу смерть несут...

Сквозь ночей мглу беспросветную,
Не видать земных путей.
И к другой, назвав невестою,
Ушёл милый средь людей.

Помешал ему мрак ночи,
Разглядеть тебя во мгле.
И душа твоя не хочет,
Жить на Матушке-Земле.

- « Что ж ты миленький наделал?!!»
Шепчет дева в тишине.
Тоска взяла в полон тело,
И померк свет в ясном дне.

А у милого гуляние,
Свадьба, третий день уже.
Позади уже венчание,
Тяжко деве на душе.

Ночь проклятая застила,
Ей любимому взгляд мглой.
И сердечко в ней остыло...

Февраль, прощай, ты был хорош в минуты снежные.
Пообещал, что в срок уйдёшь, останься вежливым.
Пора любви вот-вот придёт, а с ней бессонница.
Март норовит начать полёт, и ведь разгонится.

Февраль, прощай, благодарю тебя я искренне.
Ты худощав, календарю следить бы пристальней.
Добавить дни, хотя бы два, не помешало бы.
Но март ревнив, найдёт слова, напишет жалобы.

Февраль, прощай, на посошок, и до свидания.
Я из мещан, но всей душой стремился к знаниям.
Ты вновь придёшь в конце...

Если б мог, из веселья и грусти,
Из всего бы ушёл, если б мог.
Но из жизни меня не отпустит,
Обязательств моих Честь и Долг.

Не могу я до сроку оставить,
Путь рождением начатый здесь.
Даже если устав, смог истратить,
Сил лимит мой, до капельки — весь.

Быть нельзя выше всех обстоятельств,
Не получится — в них судеб мощь.
И живём мы в плену обязательств,
А свобода и выбор — лишь ложь.

Затрещит в лесной чаще сорока,
Об опасности оповестив.
Царь далёк, а до Бога высОко,
Промолчи...

Как часто в нас, себе мы сами,
Нас оправдав, умами врём.
Но мир чужих правд зеркалами,
Покажет всё как есть во всём.

Со стороны нас нам покажет,
Не обругав, но без прикрас.
Масштабы истинные наши,
Достоинств и пороков в нас.

И совесть призовёт к ответу,
Тех, в ком она ещё жива.
И помешать не смогут в этом,
Ей наши мысли и слова.

Их оправданий хитромудрость,
Отвергнув, совесть этим нам.
Покажет где порок, где глупость,
Ложь слова, запретив умам.

Но мы устроены так — снова...

Стоит в хуторе Сингиновском памятник!
Всем тем, кто в декабре 42-г погиб здесь…
Освобождая от врага сингиновские земли,
Чтоб эта родная степь, могла мирно цвесть.

Да! Казак здесь жил вольный и свободный!
Не был в своей степи донской, голодный…
Радовался жизни в этих степях просторных,
В родных донских полях плодородных.

Посля войны, возродили Сингиновский
хутор
Но в 90-тых этот хутор помешал кому-то…
Видать казак донской совсем не голодал,
Вот враг народа его почти совсем и убрал...

Я буду жить, покуда сердце бьётся,
Покуда есть, в груди чувств ярких пыл.
Покуда мир, во мне желаний солнце,
В закатный час, навек не погасил.

Сермяжных правд, наждачною бумагой,
Мир без наркоза, душу шлифовал.
Шероховатость снять и сделать гладкой,
Стремился и — сняв кожу, кровь пускал.

А время то, бальзамом душИ ранам,
То солью слёз и пота, жгло огнём.
То помешать, стремилось моим планам,
То позволяло, им сбываться в нём.

Мне назначала, жизнь путей маршруты,
А я считал, что...