Не подходите к зеркалам

Уйду в февраль заснеженной дорогой.
И зря молить - не оглянусь, поверь!
В той прошлой жизни все не слава Богу,
И в этой вряд ли зацветет апрель.

Уйду в февраль сквозь стужу и метели
Мне в белый день в твоей душе темно.
И очень больно: так и не сумели
Разжечь очаг и сохранить тепло.

Тепло любви иссякло только пепел…
Глаза пусты, безлюдно в зеркалах.
Я так любил и словно Богу верил
В стеклянный мир - все превратилось в прах.

Не догоняй. Зачем? Неповторимо!
Хруст под ногой...

Я уйду в таинственные дали,
В край, где сказка спит в замшелых пнях.
Здесь, оставлю мир где жизнью спали,
И проснусь, душой в волшебных снах.

Там кузнечик-музыкант на скрипке,
На пеньке играет по утрам.
Под неё Волшебный Гимн улыбке,
Исполняют соловьи цветам.

В зеркалах, там бодро отраженье,
Без упрёка, на меня глядит.
Там лишь в счастье, каждое мгновенье,
Нас вобрав, сквозь радугу летит.

Там всю ночь, с небес луна-кокетка,
Смотрит в гладь зеркальную пруда.
Рядом с нею новая...

И вроде бы близкие, но такие далекие.
Одинаково невнимательные,
Равнодушно жестокие,
Хладнокровные наблюдатели.
Как близнецы в этом похожие,
Отражаетесь словно в зеркале.
Не понять Вам душу художника.
Все краски поисковеркали.
Ваше сходство совсем не иллюзия.
Мои жестокие зрители,
Где же берете столько бесчувствия?
В своей номинации Вы - победители.
Листать чью-то жизнь по привычке,
Не глядя на содержание,
Игнорировать смысл, слова и кавычки.
Соревноваться в непонимании.
И...

Ты совсем повзрослела. И не веришь в деда Мороза,
Поняла, что не пахнут цветами тепличные розы,
Верить в чудо почти уже перестала.
Помнишь, ты, ведь, недавно как Ангел мечтала?

Отряхнись! Просто где-то слегка заразилась,
И от сложных идей в зеркалах исказилась
Твоя вера в волшебную силу рассвета.
Выздоравливай срочно. Ты знаешь ответы.

Чудо рядом живёт, ждёт тебя и мечтает,
Что ты вспомнишь себя. Оно точно знает
Что ты сможешь. Ты вспомнишь. Сумеешь. Поймёшь.
И волшебный пирог...

Всё в мире даётся нам по заслугам,
Закон бумеранга вернётся недугом,
Коль ложь отразится, её ты пожнёшь,
И ней заразишься, как только соврёшь.

Бумеранг запускаешь, много не думай,
Коль зеркало криво, в сознании юмор,
Получишь неправду со смехом обратно,
И мир ты воспримешь, быть может превратно,

Чёрные мысли в божественном свете,
Доводят до к смерти, не думай об этом.
Что сам же посеял, так, то пожинаешь,
Причину за следствие, вдруг принимаешь.

Снова заблудшие, ложь во спасение...

Репрография

Рек слово Агамемнон, зарыдал,
Разбил золотоструйный кубок о стол,
Тогда и речь свою он не узнал,
И ссребрился Иакове-апостол.

На яствах кольца змей позапеклись.
Не хватит просфиры и для келейных,
Виждь, розочки червовые сплелись
На чермных полотенцах юбилейных.

Распятие поправший Иисус
Явился из темничного подвала,
Волошковый венец усеял гнус,
Сквозь черен каждый змейка проползала.

И разве не ко Господу леса
Дощатые чрез очи возвивалисъ,
И разве не теряли...

I

В вечерней акварели улиц
теряется твой силуэт,
но остаётся,
словно пульс
в горящей летописи лета,
улыбки лоск.
И на полях
шуршащего дождя,
что флейтой льётся
в чуткой пустоте,
что застывает ожиданьем
в воске окон
(там, где наука ждать -
всему второе имя),
в плену ветвей,
укрывших неба иней,
кто-то прочтёт
(незримый
и далёкий)
простой набросок,
тонкий эпизод,
и тоже одиноко
улыбнётся.

II

Вечернее вино
в бокале неба.
Будь безмятежно пьян.
В прихожей лета...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ЭФЕМЕРИДЫ

• «Самиздатовские книги Есепкина стоят литературной респектабельности всего Серебряного века. Это величайший эстетический парадокс.»
С. Волков

XI

Вишен с пудрою звездной к столам,
Диаментов порфирных июля,
Мы угодны ль еще зеркалам –
Соваянья меловые тюля.

И смотри, как вольготны оне,
Бесноватые червные Цины,
Ведьм ланиты в мышъячном огне,
Точат хлебные мыши терцины.

Что, ди Грассо, могли унести,
Золотые путраменты, небы,
Виждь, сегодня точатся...

Глянул в лужу, у лица с дикими глазами,
Отраженье подлеца с ослиными ушами.
Хлопнул, топнул, расплескал, грязь с водой вонючей,
Так себе я доказал, что дурак дремучий.
Если в зеркале лицо с длинными ушами,
Хорошо, что не козёл с мощными рогами.
Этим самым показал, я себе в чём правда,
В блоге опубликовал, ведь и сам тут автор.

Я поцелую тебя на той стороне огня.


Вновь в поэтическом чистилище апрель,
Сезон, когда строку пьют лунные миноры,
В чернёных клювах золотые розы
В порезах строф у белых фонарей.
Ребро и глина, глиною в руках,
Где строчку Феб вновь выдержит сквозную,
Там, где завернут черный свиток в красный лист,
И музыка распята поцелуем.
О, ты, мой целовальный стих,
Слёз списанных исписаны пробелы,
Чтоб знать любовь, мир нужно полюбить,
От простоты до опустевшей скверны.
Где бритвой по...