Не нужен ни рим ни париж

О, как те незабудки хороши!

Не чает горожанин в них души...

Творит под небом своего Парижа

И гений, что рождается в глуши…

Украсть Эйфелеву башню имеет глубокий смысл
или колодец – кому как больше нравится.
Ближайший парк сам собою острит
в ближайшее небо цивилизации.

И долго лелеять холодною струйкою мысль:
- Я это сделал! (назло иль на радость, всё-таки?!)
Украсть можно не просто вещь, а самый смысл -
из подобных событий вся история соткана.

На неё заглядывались такие остроумы и столпы,
что пропасть под их взглядами, как провалиться – любо!
От чавканья губами лифтов или толпы
можно стать слишком...

На Фомичёвой, в Тушино,
Каштаны высоки,
Как пёрышки распушена
Листва. Теплы деньки.

О как очарователен
Мой маленький Париж!
Придёшь сюда с приятелем -
Не то наговоришь.

Тут вечно все влюблённые,
Когда распустят цвет
Каштаны, напоённые
Историей побед.

Как будто стелы высятся,
Что память сберегла.
До улицы Панфиловцев
Аллея пролегла.

И дышит маем праздничным,
И голову кружит
Торжественный, загадочный
Каштанов этих вид.

У них, неунывающих,
В войне погибших нет,
Но...

А мир не лишен красоты декораций
Безжалостных взглядов над тенью моей
Мой бред вдохновляют потоки абстракций
Таких не похожих на вас, на людей

Последнее танго над вечным Парижем
Не надо эмоций- все ясно без слов
Теперь не грущу я и не улыбаюсь
И сплю беззаботно, спокойно, без снов

Спокойствие мне заменяет наверно
Все то, что сожгли мы с тобой на огне
Любовь до конца, наша вера безмерна
Так раньше казалось тебе да и мне

Хоть высохли слезы, но время не лечит
Ведь в жизни любовь...

Рим отказал в заупокойной мессе: «Эдит Пиаф, вы жили во грехе!»
Но Бог простил, в её влюбившись песни, приблизив дочь к растерзанной руке!
А вы, кто не грешны, бросайте камни, вам не попасть в воробышка Пиаф,
Взлетала, пела на одном дыханьи, в силки приличий, так и не попав!
Метался голос мощный над Парижем, такая страсть рвалась на волю в нём,
Как сорванец был дерзок и подвижен, каким трущобы заливал огнём!
Дарил любовь и требовал обратно, рыдал, страдал, но всё же ободрял,
Не шелестел...

Рим пострадал во время оно
От императора Нерона.

Нероном подожжён был Рим!
А мы-то отчего горим?

Пожары нас теснят со всех сторон!
Кто ж виноват? Уж точно не Нерон!

Париж, Париж!... Мадрид и Ницца!
И вас люблю. И вы мой сон…
Но только Лондон часто снится –
Здесь принц живёт… Вот, кстати, он!

- Что там, в Богемии, шталмейстер!
Я слышал, плебс опять восстал.
( Мой ход. Вам снова мат, гроссмейстер,
Зачем же пешку ферзь ваш брал?)

- Увы, мой принц, дела так плохи!
Престол Ваш, к сожаленью, пал.
Накинулись они как блохи
На то, что Сир Вам завещал.
Всё исказили до предела,
Не поняв смысла старых рун…
- Полковник! Да какое дело,
Мне до того...

Париж. Площадь Согласия. Утро шестнадцатого октября
тысяча семьсот девяносто третьего года. Гигантская толпа
в ожидании дармового корма для развлечений (Мария любила забавы) –
по нервному полотну мостовой бежит инквизиторская телега Сансона; взгляд
королевы сосредоточен, спокоен и неподвижен; бледное лицо с красными кругами
под глазами, плотно сжатые губы – дерзость, высокомерие, пренебрежение – она знает –
всего лишь сиюминутная боль.
Площадь, одетая в могильную тишину, палач с...

Нужен солнечный свет,
Когда дождь за окном,
Нужен дождя мокрый след,
Когда засуха кругом.
...Одиночества и тишину,
Когда суета и шум вокруг,
Нужно друзей весёлых толпу,
Когда одиночество-твой друг!
Хочется любви в тот час,
Когда слёзы в глазах, грусть и пустота,
Хочется, чтоб была вторая пара глаз,
Когда чёрная пугает темнота...
Нужен друг, хороший друг,
Когда враг поднимает руку,
Нужен враг, если вдруг
Захочешь ты проверить друга...
Когда оскорбления сердца ранят,
Нужен всего...

Рим уснул, сопя рабовладельчески.
Звёзды пляшут в небе корифеями.
Над амфитеатром - месяц венчиком.
Сладко спят патриции с плебеями.

Гладиатор-мавр не спит, печалится,
Рубище иглой цыганской штопая.
Рядом щит и меч лежат, и палица,
Факел светит тускловато с копотью.

Повезло в бою сегодня мавру-то,
Стороною смерть прошла нечаянно.
Львицу заколол и десять варваров,
Бился по-звериному отчаянно.

Завтра снова в бой на радость зрителям,
Снова кровью поливать ристалище...