Не мудрствуя лукаво

Седого Урала столица,
Ты вновь зажигаешь огни.
Паришь над лесами, как птица,
И в горе, и в светлые дни.

Здесь два континента случайно
К единой границе сошлись:
Востока древнейшая тайна
И Запада светлая мысль.

Однако об камень разбились
Европы богатой мечты,
В уральских лесах растворились
И Азии дикой черты.

Суровый России ребенок,
Ветра не согнули тебя.
Как лук, ты упрям, хоть и тонок
«Свердловск мой»- шепну я любя.

Плотинка опять неспокойна:
Как сердце, трепещет в ночи...

Наша жизнь, словно фильм, есть сценарий простой:
Режиссер-виртуоз разработал сюжет
Все актеры на сцене, у каждого роль,
Все костюмы надеты, зажжен яркий свет.

Мы играем умело, но та ли игра?
Выполняем ли всё, чему Старший учил?
Не хотим ни любить, ни жалеть, ни страдать,
Мы на ощупь идём в необъятной ночи.

Если кто-то захочет расторгнуть контракт,
Это сделать не трудно: не держит никто,
Но реальная жизнь не позволит играть:
Мир намного сложнее, чем просто кино.

И поэтому мы...

Полет фантазии
Без края, без границ
Привет с оказией
Весны… из-под ресниц
В хрусталик слада
Где лукавый огонек
Из шоколада
Рукою нежной - выжат сок
И тихо млея
Как теплый… воска ручеёк
Я - Галатею
Себе… ваяю… между строк

Мельница по-над рекою,
В небе полная луна.
Ветер. В чаще волки воют.
Ночь таинственно-страшна.

За дубовыми дверями
Старой мельницы – шум-гам.
Две русалки с упырями,
Чёрт, ведьмак и ведьма там.

Собрались порой ночною,
Ясно-лунной на шабаш.
Чудо-юдо под сосною
Стережёт сей эпатаж.

Студень на столе, колбасы,
Хрен и огненный первак,
Жбан ядрёнейшего квасу,
Плов, пельмени и форшмак.

От обжорства не до пляса,
В пляс пойдёт, какой дурак.
Точат лясы...

Осень плачет горько без причины,
Всё вокруг прозрачное от слёз.
Неприветливы её мужчины.
Как тут не расстроиться всерьёз!

Взять СЕНТЯБРЬ. Мужчина сочный, яркий,
Но капризен. Может и всплакнуть.
Дарит с русской щедростью подарки,
В косы-дни вплетая нитью грусть.

А ОКТЯБРЬ? Вот ветреный повеса!
Жизнь разгульную, порой ведёт:
Разоденутся в фату невесты –
Он в лицо им дождиком плеснёт!

А НОЯБРЬ холодной ночью стылой
Злобным волком бродит по лесам.
Он для осени последыш милый,
И...

Жизнь проста как белый лист бумаги
и пресна, как слой засохшей глины.
Просто кто-то странный и голодный,
страждущий и не совсем невинный
начинает рисовать рукой холодной,
обуздав бредовый нрав отваги.
Он рисует образ человека,
наделив его умом, душой и сердцем,
обрамлянт берегами чувства-реки,
приоткрыв скупой надежды дверцу.
Он любовь бросает в виде солнца
на свой лист, и солнце это светит,
а глаза - прозрачные оконца -
зеркалом души нещадно метит,
и они, вбирая всю картину...

Будь вместо матери-земли
Тропой моей, моей опорой,
Мое безмолвие,
Следи
За тишиной ночного хора.
Вноси холодную стезю
К моим ногам,
Без сожаленья,
Роняй по прошлому слезу,
Но не проси в сердцах прощенья.
Все, что пришлось судьбой лукавой,
Впитай надеждой, сердцем правой,
И благодарностью души
К безмолвной ясности лежи.

Она сделала это вчерашней ночью…
Устав от обид, непониманий и слез,
Ей надоели крики и ссоры. Ее интересы,
Мечты, никто, никогда не воспринимал всерьез.


Говорила об этом -просила помочь.
Ей было не справится самой,
С такой тяжелой судьбой,
Но все прятали глаза, показывая, что им невмочь.
Она держалась –ведь сильной была.
Все меньше общалась,
Больше в комнате сидела одна,-
Смотря на окно.
За стеклом, в том безоблачном мире,
Ей казалось все настолько легко,
Что переборов свою...

Во всех строках и главах Века
Нас всех спасает только слог.
В открытой книге человека
Бурлит извечной жизни сок.

Живите правильно, достойно...
И Истина к вам путь найдет.
О! как лукаво, непристойно,
Она однажды подмигнет.

С нашей бедной Настей
Тридцать три напасти.

Вот пришли без стука
Три лукавых «пука»,
И посыпался горох,
Настя только: «Ох!», да «Ох!»

И опять у Насти
Новые напасти.
.
Как не нравится девчонке
Быть закутанной в пеленки,
И она давай кричать:
Просит нас распеленать,

И довольная девчонка
Машет весело ручонкой,
И смеется, и гулит,
Словно что-то говорит.

И у нашей Насти
Нет уже напастей.
Только смех лишь услыхали,
Прочь от Насти убежали.

Но, когда Настюшка плачет,
К ней...