Не держи их лети

Канал Грибоедова, тень, облака.
Сминая сердца покой,
Мелодия тонкая издалека
Плывет над темной водой.

Застыли прохожие, город умолк,
Затих, перестал дышать.
Струится по улице нежности шелк:
Так музыка хороша.

Прозрачное небо, неяркий закат.
Немею, нет сил уйти.
Играет на флейте слепой музыкант -
Мальчишка лет двадцати.

То было, что-то не понятно,
Рассвет, закат, и день, и ночь,
Вы не находите... занятно,
Как тихо все уходят прочь...

Как троеточия уместны,
Когда нет мыслей или слов,
Причины всем давно известны,
Не наломать бы больше дров.

То было, как-то не логично,
Когда живёшь, ты есть и всё,
И даже не общавшись лично,
Потерю эту ощущаешь... НО,
Ушёл в пространство без возврата,
И понимаешь... потеряли,
Горка тяжёлая утрата,
А дальше что? Ведь мы ж не знали...

То было...

Двенадцать лет прожИли вместе
Истратив срок любовной тайны
Теперь уже не «тили-тесто»…
Жених с невестой?.. и подавно

Раздоры, ссоры бытовые
Утрата в сексе интереса
Эх! Были годы молодые…
Теперь уже не наша месса

Морковь под горькой лебедою
МанИт салатами измены
Беда приходит за бедою
И только сцены… цены… цены

Такой вот цикл астральной сути
Для «экипажа корабля»
Тебе на камбуз… я на юте
И распадается семья…

Лишь дочка мечется меж нами
Пытаясь снова воскресить
Кувшин...

Наигрались, наплакались,
Пальцы скрещены – праведник,
В небо ночью карабкались,
Кто избранник? Чей ставленник?
Повелись на обман и ложь,
Крылья белые не спасут,
От земли боль, да сердец дрожь,
Выбран кем-то иной маршрут.
Для развития личности
Вниз опущены ангелы,
Больно до неприличности
В написанье Евангелие…

только сами запутались,
разучились любить и ждать,
свет и тьма перепутались,
и не могут больше летать

Ненавязчивым теплом
Нас согреет бабье лето.
Я пойму без лишних слов,
Что сказать захочешь мне ты.
Страсти улеглись давно,
Сглажены углы и сколы.
Выпъем терпкое вино
За душевным разговором.
Все пойму и все прощу,
Канут в прошлое обиды...
И на волю отпущу,
Чтоб себя сумел найти ты.

Ты ему отдала девять лет, -
Самых юных и самых прекрасных,
Чтоб услышать сквозь серый рассвет:
«Наши встречи пусты и напрасны».

Как же холодно, стыло глядит
Он глазами любимыми в душу!
Как же ноет душа и болит,
Бьётся пойманной рыбой на суше!

И не в силах помочь в этой мгле,
Снять не в силах с души это бремя
Ни один человек на Земле.
Только Время, одно только Время…

Вот и некуда спешить,
Вот и не к чему стремиться:
В полутьме на дне души
Тлеют листья – чьи-то лица.

Облетела догола
На ветру осеннем память.
Неужели ты была?
Всё былое в Лету канет.

Прорастёт полынью боль,
Луговой ромашкой – радость.
Почему же нам с тобой
Лишь полынь одна в награду?

Несказанная – прости
Слов и чувств моих избыток!
Неужели все пути
Белой стынью перебиты…

10.2009

На "Ангелочек", в детстве, мне случалось возражать,
Что я - чертенок с крыльями, что я хочу летать.
И все подумали - "Каприз!", а я - "Меня дождись!"
Всё знала и ждала меня бриллиантовая высь

Любуется пейзажами и бездною закат...
А сколько в эту бездну, в тот же миг, с земли глядят!
И облака по небу, как овечки разбрелись;
Чиста своей прозрачностью бриллиантовая высь

В кабине самолета, как у неба на руках -
Опять чертенок с крыльями витает в облаках...
Но в небеса уносится не в...

Запорошенных просторов серебро
Освещением легло души и тела.
Был надеждою наш выстроенный кров,
На снегу казалось счастье без пределов.

И когда весной ожили родники,
Шлифовавшие как камни, так и души,
Покидали берега большой реки
Наши чувства, жизни ровный бег нарушив.

По спирали поднимающийся звук-
То ракушкой сохраненные напевы-,
Отпечатком летним на ладонях рук
Сохранили под ласкающим нас небом.

И под золотом ноябрьской листвы,
Провожая взглядом грозовые тучи,
Мы шептали...

Десять лет промчалось, а меня уж нет,
Вижу я на кухне дым от сигарет.
Одинокий облик — не моя ли мать?
Поседела как-то, и не может встать.

Вот старик какой-то... Может, мой отец?
Он глядит печально, истинный мудрец.
Не моя ль сестрица смотрит сквозь меня?
Жаль, что мне их мысли нынче не понять.

Я гляжу в окошко, взгляд мой мил и прост,
Над заливом синим вижу новый мост.
Если бы умел я плакать хоть чуть-чуть —
Точно зарыдал бы, выплакал бы грудь.

1997