Назваться

Не знаю, как сейчас назвать такое,
Случилось обстоятельство, когда,
Душа твоя лишается покоя,
В ком пребывала долгие года.

Душа чужая, - это же потёмки,
Там места нет другим, она твоя.
Так чем же я задел таким вот ёмким,
Что ты сейчас как будто не своя?

Гадать не стану, всё покажет время,
Оно судья всему, что с нами есть.
Я только об одном прошу, поверь мне,
Тому, что говорил тогда и здесь.

Я не богат и даже не престижен,
И как-то мимо пролетают вдаль года.
Зато...

Согласно закону о том,
Что есть вне миров Божий дом,
Разумные к вере стремятся,
Назвать что бы Бога Отцом.

Стараются Сыну подобно,
Быть богоугодными делом,
Чтоб совесть потом не заела,
Чтоб с честью и вверх, а не пасть,
Чтоб с смерти да в жизнь,-
Не пропасть !

***/Ереван 11.15 г./***

- Проверял вчера я друга
И назвал его свиньей.
Он в ответ мне съездил в ухо.
Значит, друг-то он плохой!

Из цикла «Великий и Могучий…»


Великий Пётр издал указ:
Кремлёвская охрана –
Что ни гвардеец – высший класс –
Силён, умён, подтянут…

Враз новобранцев строй возник…
Ждал первого вопрос.
«Откуда родом, призывник?»
«Москвач!» -- глас произнёс.

Сие услышав первый раз,
Служивый не палач,
Но всё же врезал между глаз.
«Москвич, а не москвач!!!»

Вот молодёжь! Всё нипочём!
Такой же призывник,
Едва назвался "москвачём",
Вмиг от удара сник.

Кулак, вдогонку "москвачам",
Ждал...

В широких огромных штанах,
В квартире большой-пребольшой,
В своих гардеробных мирах,
Жил-был-поживал Ремешок.
А в малых штанишках жила,
Что "Попой" была названа.

Узнал, невзначай, Ремешок,
Что бегает Попа на кухню,
Одна, как на сладкое мухи,
Без спроса берёт сахарок.

Пришел Ремешок к Попе в гости,
По-доброму, вовсе без злости…
Услышать её откровенье –
О сахаре без разрешенья!

Стучался-стучался в штанишки,
Но дверь не открыла хозяйка.
Знать, в малых штанишках он лишний...

Изнеможённые, в унынье,
Брели два друга по пустыне,
В мечтаньях о морской заре,
Дабы забыть о зной-жаре.

Поспорили о чём-то вдруг…
Хоть спор серьёзным не назвать,
Пощёчину, один из двух,
Себе позволил другу дать…

Вмиг стало мрачным всё вокруг…
И на песке, враз написал
Обиженный -- «Мне близкий друг
Пощёчину сегодня дал!»

Брели и далее они…
Им вечер подарил прохладу.
Всю ночь в молчанье провели.
К утру душа нежданно рада!

О, нет! Был вовсе не мираж!
Перед глазами сине...

Опять в судьбе очередной разгон,
И снова не забыть душевной муки.
Грохочет дробью прицепной вагон
Финальными аккордами разлуки.

Опять бегу,как раньше,в никуда,
Другим оставив светлые надежды.
Вот только не догнать свои года
И молодым не стать,таким,как прежде.

Я ничего себе не доказал
Для оправданья этого разгона.
…Мне снова не назвали мой вокзал,
Конечный пункт для моего вагона.

Тяжёло рыцари ступают,
Надменный вид,надменный взгляд,
Гарольды славу им трубят,
Но это всё им прощают.
Из них ты видишь лишь одну,
Тебя я не покину:
Прости суровости вину,
От буйства я остыну...
Король глашатаем не пренебрёг:
Торжественное чтится:
И среди них один лишь мог,
Собой превозносится...
О Англия!Тобой пленён,
Я в плен попал тобою:
Хоть не назвал я здесь имён,
Узнаешь их порою..
Тяжёлым кубком,в нём вино,
Не перейдёт издревле,
Покуда рыцарством пленён,
Мне вторит...

Я слышал чётко твой ответ.
Короткий, громкий, жёсткий «нет».
Ты отказала резко мне
И от того больней вдвойне,
Что не назвала ты причин,
А словно вбила в сердце клин
Своим ответом на вопрос,
Возможно заданный всерьёз.
Да только вот же в чём беда:
Уже не помню ни когда,
Ни то о чём тебя спросил.
И вспоминать уже нет сил.
Должно быть было так давно,
Что не упомнить всё равно.
Такой безрадостный сюжет –
Услышать вдруг нежданно «нет»
И даже не подозревать,
На что решила отказать.

Горька солёных слёз водица,
Она прольётся вдруг когда,
Тебе под утро вновь приснится,
Тот, кто покинул навсегда.

Ведь ты его так полюбила,
Всем своим сердцем и душой.
А он, другую назвав милой,
Ушёл, украв души покой.

Ум понял всё, а сердце плачет,
И белый свет тебе не мил.
И рвёт тоска его на части,
И нет в тебе, жить дальше сил.

И просыпаться ты не хочешь,
Ведь лишь во снах ты вместе с ним.
А наяву дни темней ночи,
Ведь милый твой, в них стал чужим.

И слёз твоих горька...