Назойливая муха

Эмоций накопилось через край,
Готов я выпить весь бокал,
За то, что есть тетюхи,
Они просты и не обидят мухи,

Не ведают о том, что сотворили,
Стучатся в запертые двери и лоб уже себе разбили,
Наградой в том синяк на лбу,
Тебе готов помочь - пятак к больному месту, как звезду,

Прости за искрометные стихи,
Сам в синяках, во лбу зияют пятаки,
Давай обнимемся подруга
И снова в запертую дверь толкнем друг друга.
Стоун

Как гадкий вид в тарелке мухи дохлой
Отравит аппетит в один момент,
Так глупость, даже в самой малой доле,
Что умный человек себе позволил,
Смысл предыдущих слов сведёт на нет.

Пусть человек тот с мудростью и с честью,
Но и ему бы не мешало знать -
Чушь несусветная в приличном месте
Недопустима. Слово надо взвесить,
А лучше вовсе рта не открывать.

Какой дорогой глупый ни ходил бы,
Куда б ни повернул свою стопу,
На грабли он наступил иль на вилы.
И как на правый глаз кривой...

Голубь - легок и сизокрыл,
Ему взмыть в высоту или броситьтся вниз с карниза
Все равно, что для меня набрать в легкие воздух.
Он знает, что он символ мира и пo-этому
Его здесь никто не тронет.
Даже соседский кот, едва ли лениво зевнет
И посмотрит, разинув скулатый рот,
У кота своих забот невпроворот,
Сытое брюхо от счастья поет,
Что- то в стиле а- ля Rolling Stones.

Что такое ненастье?
Это наверное где- то на краю мира,
Между Южным Уралом и Енисеем,
Где кругом лес...

Если веришь, что травинка
Тоже жизнь, а не соринка,
То травинку обойди –
И она в своем пути…
Если видишь, муравьишка
Примостился на штанишках,
На листочек опусти –
Ведь, и он в своем пути…
Непоседливый жучок
Вдруг свалился на бочок –
Ну, поставь его на ножки,
Но на ровненькой дорожке…
Залетела муха в воду,
Бьется… дай и ей свободу.
Все букашки, мушки, мошки,
Червячки, сороконожки –
Тоже любят мир земной,
Только путь их – непростой…
От природы до погоды
Терпят малые невзгоды...

Там, где бревенчатые сени,
там, где дубрав широких сень,
глядит поэт Сергей Есенин
с портрета в наш грядущий день.

Руси крестьянской он не видит,
гудит гидролизный завод.
Народ наш (мухи не обидит),
теперь в жестокости живёт.

Авто железные с бензином.
Товарно-денежные дни.
Здесь мать давно не ладит с сыном,
чужими сделались они.

Козлиные торчат бородки,
рога и хвостики торчат.
В горячке белой, после водки,
наш мир, как будто бы, зачат.

Прости же нас, прости убогих.
Живи...

Маленькая птичка щебетала
С веточки на веточку скакала.
Муху на лету она поймала.
Радостно опять защебетала.

Как хочу я жить такою пташкой.
Весело гоняться за букашкой.
Просто посылать всем песнь привета.
Жить чтоб без вопросов и ответов.

Маленькая пчёлка прожужжала,
Мимо на цветочек пролетала.
Мёду набрала, вновь зажужжала.
С ношею тяжёлой улетала.

Как хочу я жить такой пчелою,
В улье жить, не думать головою.
Просто мёд носить, с цветком целуясь.
Быть в трудах, ни с кем не...

На далекой планете пыхтела разумная жизнь.
Для землян не понятна, нелепа, смешна и убога.
А планета вертелась волчком, так, что только держись.
И окрестные жители тоже придумали Бога.

Бог был синего цвета, трехглазым, хвостат и рогат,
Но для них он был всех и красивей и стАтней.
Подставляя вечерним лучам свой малиновый зад,
Делал жизнь на планете для многих светлей и понятней.

Солнце их набухало, грозило навеки, увы,
Превратить тот мирок в неживой колобок пропеченный.
Не помогут...

Выпиваю из чаши судьбы,
а она по чуть-чуть доливает,
от тумана невольной злобы
мухой сонной по жизни летаю...

Время замерло, скоро рассвет,
в тупике ситуация, просто
я открою в душе шпингалет
и впущу внутрь ветер и звёзды...

Неужели сегодня заря
не поможет в решенье проблемы?
Просто верю, что я не зазря
выпадаю из здешней системы.

Просто верю, надеюсь и жду,
со спокойным лицом самурая,
что со всеми людьми наряду
чашу выпью, что мне наливают...

Гори, Москва,
царица всех столиц!
Пускай дым праведный
сжигает негатив!

Баланс природы
нарушала ты не раз,
вот и пришел
библейский тот
расплаты час!

Летала, летала
громкая муха,
наслаждалась
прохладой.

А думала ли она
о том, что вечером тело,
в упадке, ляжет на пол
вверх дном,
поднимет лапки?

Вечером она
летит Домой,
и гордиться тем
что последний свой день
смеялась.

Всей тьмы,
сгоревшей с Наполеоном,
хватило лишь
на сто лет.
Затем...

Скрипит гнилая половица,
чулан дохнул сырым дыханьем,
упал с потолка мокрица,
и ускользнула с трепыханьем.

На пыльном глобусе застыли
разводы от проникшей влаги,
учебники в шкафу ожили,
и зашуршал листок бумаги.

Свеча зажглась. Шагнула мимо
тень из глухого коридора.
- Какого чёрта!? – шесть пробило,
к столу не подано прибора –

Другая тень – Извольте, сударь,
не беспокойтеся напрасно –
И нож блеснул, упал на утварь
хозяин гневный безучастно.

Шагнула третья – миг, в картузе...