Наверно голодный

Принимаю нежданный парад
Утомлённых надежд и стремлений.
Как потрёпан их пёстрый наряд,
Весь в разводах промасленной лени.

Я сегодня не ела с утра.
И голодная плоть просветлела.
День субботний. Спала - на ура.
В полудрёме, в ладони – плевелы.

Вот так раз! За окном снегопад.
А меня озадачила жатва.
И шепчу, может быть, невпопад, -
«Без Тебя мне не справиться с ратью,

Отче наш! Поняла – суета
Овладела, проклятая, плотью.
А суть жизни – извечно проста:
Оставаться незыблемым...

Я сидел на берегу лунного океана,
Слушал шум волн,
Забыв обо всем.

Унеси меня, ветер,
Унеси мой разум,
Он как черный тяжелый камень,
Раствори его в солнечных зайчиках
Завтрашнего дня,
Или утопи во глубине морской.

* * *

Мои руки тянулись к рукам вещей,
Которые тянулись ко мне.
Вещи передавали меня друг другу,
Как куколку,
Вдоволь наигравшись.
Так я докатился до вечера,
Когда совсем стал не нужен.

* * *

А ночью перепутались сны.
Я очутился во сне другого человека...

Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина... Смешно?»

Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я...

Сознанье закрыто. Уже не пишу.
Наверно, не верно. Наверно, спешу.
Дано всем по силам, не больше того!
Сознанье, бесспорно, творенье ЕГО.

Я мысль посылаю, летит она Ввысь,
Молю, откровеньем ко мне возвратись!
Дай ,Господи, сил мне остаться собой.
Достойной тебя! Чтоб вернуться Домой!

Торжественно Небо в величьи своем,
Торжественно я расстворяюся в нем,
В симфонии Вечности собственный ритм,
И сердце мое в ритм Вселенной стучит.

2007г.

Я вновь и вновь вспахиваю память поржавевшим от времени плугом,
просеиваю зёрна воспоминаний через сито прожитых лет,
бросаю их в получившиеся глубокие борозды,
щедро поливаю водой из светлого, журчащего родника души
и жду всходов…,
чтобы выпечь хлеб и накормить тех, кто голоднее меня.

Слюнявые мальчики ищут подруг,
Гормоны ревут, оттопырились брючки.
Им все равно, хоть одну бы на круг.
Ну, где же вы есть, доступные сучки?!

Им надоело тискать в паху,
Под одеялом листая журнальчик,
Молод, да зелен, да рыльце в пуху,
Плоть налилась, плоть теперь уж не пальчик.

Дерзкою стаей, взглядом голодным
Женщин идущих проводят блудливо.
Речи похабны, взвизги фальцетом,
В рот сигаретку, на выдохе пиво.

И оплевав все пространство вокруг
Слюнявые мальчики ищут...

Не писал, в этот раз, к выборам,
Как обычно, Славянам, стихи…
Повторяться устал, - сызнова
Прорисовывать власти грехи…

Неужели, родные, забыли,
Изначалье Славянских проблем,
Память Корня Ствола, Ветвей Кроны,
Белых Русов – Основу Свободы,
Кто изъял из извилин? – пробел?

Будто Белым Сознаньем остыли,
Как бы стёр кто-то Память, из недр…
Из глубин извлекли, - не забыли,
Нас рабами наречь, - не из Вед?

Кто крестил нас, насильно, изгои?
Просочился, кто, пришлым на Русь,
Тот, кто...

Не оптимист? Но и не надо…
Не можешь с песней «на ура»,
И жизнь давно уж не награда,
И день печальней, чем вчера…
Лишь только глупый и ребенок
Умом в пути не тормозит,
Счастливой видит жизнь с пеленок
И миру многое простит…
Но битый раз, второй и третий…
С опаской входит в те врата,
Он слишком хорошо заметил,
Что беспощадна суета.
И потерял в миру беспечность,
И потерял в миру покой,
И без улыбки смотрит в вечность,
И ждет распятье за стеной…
В миру он глуп, неинтересен,
В миру...

Может свыше есть причины,
Может случай или нет -
Происходят VIP - кончины
Через ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ лет.

Фридрих Энгельс* умер вроде
Сто пятнадцать лет тому,
Но ещё по миру бродит
Красный призрак** - чур ему!

Ученик его симбирский, ***
Вдохновитель Октября -
В мавзолее поселился
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ лет спустя.

Через столько, не иначе,
Выдохнув в последний раз,
Отошёл на " ближней даче" ****
Вождь народов, ровен час -

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ, пролетело
Время быстро - клич, не клич -
И...

Стихи умирают на пиках.
До хруста под-д-детые вверх…

Не нужно при этом хихикать.
Ведь это же смерть.
А не смех.


Вон там – от прицеленной злости…
От меткого камня - вот здесь…
катрены хрипят на излете
и харкают кровью с небес.


И красным следят по пороше…
И узко белеют во тьме…
На пьяный топор напоровшись.
К тебе не дойдя. И ко мне.


Такая их воля и доля -
в пожарах гнездо своё вить…

Сначала ослепнуть от боли.
А после прозреть –
от любви.


Вдали от литавр и...