Наверно голодный

Загорается западом ветер.
Смоль стреляет по шапкам лесов,
смоль твоих и моих одиноких
глаз усталых, усталых, как дети
в этой пенистой влаге рубина,
в этом песенном море без слов.
Мы наверно умрем и растаем
пожелтевшей травой под дождем,
мы, наверное, что-то не знаем,
мы, наверное, и не вдвоем,
только это все – призраки лают,
только это все – ночь плетет страх.
На губах твоих ветреных тает
мое слово и солнечный шаг
под обрыв, под чуть видную кромку,
за которой нас ждет серость зим...

Ещё один день был напрасно прожит,
Ещё один день пролетел, как стрела.
И сердце от боли всё гложет и гложет
И я всё по-прежнему дома одна.
Встаю, как обычно, иду на работу,
С работы обратно я еду домой.
О, как это всё мне, поверь, надоело,
А я так хочу быть вместе с тобой.
В ночной тишине я мечтаю о встрече,
И в окна замёрзшие грустно смотрю.
А ночь тает также, как плавятся свечи,
С надеждой о встрече я Бога молю
И снова вставать и идти на работу,
И в массе людской я теряюсь опять...

Да,наверное,просто осень...
Сердце давней томится болью
И в себе,как ребёнка носит
То,что раньше звалось любовью.
Да,наверное,просто осень,
Просто приступы злой болезни,
От которой лекарств не просят
И лечение бесполезно.
Просто осень...Дожди и сыро.
И в плену у своей печали
Сердце быстро теряет силы
И слабеет,не замечает,
Что томится прошедшей болью,
И в себе,как ребёнка,носит
То,что раньше звалось любовью.
Да,наверное,просто осень...

Любомир сидел, склонившись,
И с печалью на лице,
Так от слуг и не добившись,
Что случилось во дворце.

Где жена его, Милена?
Ведь была же в терему!
Не прошла ж она сквозь стены…
Как исчезла? Почему?

Да! Была в своей светлице
Перед зеркалом, одна.
Но она же ведь не птица,
Улететь чтоб из окна.

И не выпрыгнешь в окошко:
Над землею высоко …
Да! Не птица и не кошка!
Что ж случиться-то могло?!

В деревнях прошли окрестных,
Всё надеялись, а вдруг …
Всех крестьян спросили...

Любовь меня еще не совсем забыла
Любовь во мне еще осталась
И вода еще не всё наверно смыла
И не всё еще в нас потерялось.
Той любви что осталась, знаешь
Слишком мало для нас стало
Знаю я, и ты все понимаешь
Только вот понимания мало.
Слишком поздно мы поняли это
Слишком поздно наверно, слишком
Очень много теперь без ответа
И кто первым из нас стал лишним?
Кто прочувствовал отсутствие силы?
Кто заметил любви потери?
Кто все понял, что все остыло
И все кончилось без истерик.
Все...

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

Ко мне сегодня ночью,
Пришла чужая кошка.
Она хотела кушать очень.
Наверное давно не видела ни крошки.

Я ей сказал ; Давайте.. заходите,
Такая вся пятнисто-жёлто-белая.
Чего уж там... мышите не мышите,
Такая вся как девочка не смелая.

Она зашла и рядом села,
Я белый хлеб, с паштетом ,
Ей намазал,она так мило ела.
Мурлыкала всё время и при этом..

Об ноги тёрлась , наверно говоря ,
Своё кошачее...Спасибо..
Я думаю она совсем не зря,
Ведь ей земное по другому...

Вот эра новая пришла, и что то людям принесла.
Этрусски пали -Рим пропал, черед язычников настал.
Те приняли Благую весть, но поняли как не Бог весть.
Сначала щеки подставляли, потом наверное устали.
Другим велели подставлять, кому? -язычникам опять.
Ведь "бить язычника не грех, святое дело, и успех!"
И что те в быте применяли, то христиане отвергали!
Этруссков(Римские) бани все сломали!, за баню иногда сжигали!
"Не мыться, значит плоть мертвить(), и духом бренность победить...

Утро. Задумчивым светом
переливаются волны снега.
Грустно шепчутся вслед,
о недоступности лета,
январские окна,
выпадая в осадок рассвета.
Ветер горит на щеках.
Кромка льда на губах
застывает улыбкой.
Солнца улитка,
в час по чайной ложке,
дрожит на лепестке облака.
Смотрю на стекло
и вижу узор
собственной замёрзшей ладони.
Судьба – такая условность,
когда взгляд распускается
снежным цветком
белого поля,
и сонно
тянется вдоль
мягких кровель сугробов.
Всё ближе и ближе...

Уйти, наверное, придётся налегке,
оставив смыслы, домыслы...

Наследство —
легко поместится в протянутой руке
бродяги, что уставится на след твой.

Уйти, наверное, придётся как пришёл:
без времени, без визы и согласья
на то, что богу верить
— произвол,
но вера в Бога — это как бы счастье.

Затем, наверное, придётся увидать,
какая гниль творится под крестами;
________________________________________
и в продолжении бесцельном наблюдать
за чистыми, как прежде, небесами.