Насколько

С разными девушками
Хочется быть очень разным
С какими-то - чётким, серьёзным,
А с какими-то - весёлым, несуразным

Всё это, естественно,
Зависит и от них -
Насколько они открыты и самоуверенны,
И как быстро удалось их растопить

Но как дело доходит до главного -
Тут уже определённо:
Всё делать следует уверенно и плавно,
А главно - чётко, чтобы не было серьёзно

Почему только осень, - пора возвращаться ко мне?
И зимой и весной я такой же, про лето молчу.
Неужели ты месяцев девять всегда в стороне?
Я могу не дождаться, и птицей тогда улечу.

Я доступен, насколько возможно такое порой,
Вдохновение черпаю там, где другой будет спать.
И ты знаешь, люблю возвращаться под вечер домой,
Не мешает никто в тишине мне спокойно писать.

Не рифмуется счастьем всё то, что судьбой не дано,
В октябре очень сыро на улицах, часто дожди.
В моём доме тепло, и...

Осьмнадцатилетный балбес, избалОванный барин,
Не сделавший в жизни своей ну ни капли добра!
За кои ж заслуги ты был до того распиарен,
Чтоб стать эталоном искусства? Настала пора

В истории этой серьёзно теперь разобраться.
Так кем же он был? ЧТО соделал для блага людей?
Постыдный герой литераторских злых декораций,
При пристальном взгляде – дурак, самолюбец, злодей!

Убил он товарища просто за то, что ТАК МОДНО,
Просрал он любовь, поелику НЕ ВЗРОС до неё.
С душою безмозглой...

Твои глаза меня читают как страницы,
Что ты найдёшь во мне, чего я сам не знаю.
Ты не отводишь взгляд, а он как у тигрицы,
Ты на охоту вышла, жертву выбирая.

Бокал мартини твой пустой наполовину,
Вторая на губах зовёт к себе порочно.
Насколько образ недоступен и невинен,
Настолько властно ненасытен будет ночью.

Я догадался, что я пойман в твои сети,
Без боя сдаться, исключение из правил.
Я промолчал, но этим я тебе ответил,
И отказать тебе совсем уже не в праве.

Объявлен белый...

Придумывал мудрец за шахматной доской,
Играя сам с собой, мудрёные ходы…
На то и шахматы, чтоб думать головой,
Да пожинать, порой, работ ума плоды…
Лишь отпустила на мгновенье круговерть,
Увидел гостью, что зовётся Смерть…

Недолго думая (и мудреца понять)
Ей предложил он партию сыграть.

Сама себе хозяйка, согласилась.
Два мудреца за шахматной доской…
И партия сия аж сутки длилась.
С победою -- мудрец (ещё живой)

«Ты одолел меня… не скрою – оробела!
Не удавалось ране никому...

Ты мне будешь звездой путеводной,
Коротая всю ночь у огня.
Познавая, насколько свободны,
Те, что ждут продолжения дня.

Ты мне будешь попутною песней,
Где вдвоём написали слова.
И когда мы творим с тобой вместе,
Каждый знает друг друга права.

Ты мне будешь душевной отрадой,
Принимать от меня боль и смех.
И смущаться от нежного взгляда,
И краснеть от любовных утех.

Ты мне будешь раскатистым эхом,
Возвращать, что сказал невпопад.
Нам с тобою не будет помехой,
Что другие про нас...

Как круто всё меняется,
Круче американских горок.
Нет уже привычных дорог,
Которые ведут туда,
Где кому-то ты дорог.
Где не бросили бы тебя,
Насколько не был ты урод,
Где любил свою семью ты ,свой род!

Блуждал в рощах,
блуждал в мыслях,
в снах блуждал и заблудился,
это время, это детство, или старость это — лето;
скажут — дух, болезнь, расплата...
Я не знаю, вам виднее,
иль пьянее, где ценнее.
Если компас тоже глючит,
если глазки тянет в кучку, —
это знамя,
растерзало
нас цунами,
замотало,
разлистало.
В отражениях иссяк и вышел
в параллельный лабиринт.


* * *

Каждый листочек плывет как Офелия в лодочке...
Следом витают пушинки тополиные как ангелочки
и падают вдогонку...

Не ходите в рашу,
Она уже не наша.
Страну раздерибанили,
Скоро придут амеры.

Аляску подарили,
Очередь Сибири.
Столыпина убили,
Столетье загубили.

Теперь демонократия –
Бесовская братия.
Избавься от совейского,
Сойди с пути злодейского.

Он широк был тыщи лет –
Скольких в ад спустили!
Но теперь нужды в том нет –
Ад уж в нас, насколько Небо в нас убили.

Под белоснежным покрывалом
Среди морозной тишины
Душа красой отогревалась,
Как цвет, за пазухой весны.

Из года в год, из века в век
Волшебным звуком зимней лиры
Был очарован человек,
В ней прозревал слепой и сирый.

В душе рождался огонек,
Она тонула в звездной выси.
И Богу было невдомек,
Насколько он ее возвысил.

Сей рукотворной красотой
Бог чудо сотворил с душой:
Ей стыдно выглядеть уродом
В волшебном зеркале природы