Наш век

(серебряный век)

В вечерний час, томяще поздний,
Нет сна и хочется молчать,
Букеты слов и мыслей грозди
Свисают тяжко у плеча.

И взгляд туманнее и дальше,
И руки слабы и темны,
И сладко пахнет ночь, и даже
Душист и сладок плод луны.

Волнует ночь, и ждёт свиданье,
Трепещет, словно мотылёк,
Душа, познавшая страданье
Любить - не зная встречи срок.

Прося у вечности ответа,
Не источая слёз и слов,
Душа томится до рассвета
Средь рос ночных, и звёзд, и снов.

И опускаются...

Дурной поэт, однажды возомнивший,
Что он велик и Пушкину подстать,
Решил у мага как-то попытать:
Вдруг сам он Александр Сергейч оживший.

"Не зря поэт вы, карта так сказала,
Вы жили в тот же век, одной с ним были крови",
Ответил маг и вдруг нахмурил брови:
"Вы были мухою, что Пушкина кусала."

Автор: Ольга Волкова

***
Нет ничего, пожалуй, более далёкого
и в наш «научный век»
от пониманья человека,

чем то, какой ему природой данной
властью обладает он
над нею же самою уж отвека.


***
Великая
природы мудрость вечно будет
до конца непостижимою
для нашего ума,

при том что никаких ошибок
не прощает нам она
и никогда не ошибается сама.


***
В жизни людей участье Космоса,
задаться только стоит целью
в поисках Великого Единства доказательств,

то, не иначе, можно будет
проследить...

***
Не в том ли будет признак верный настоящей красоты
(Хоть, впрочем, есть ли ещё, в сущности, какая-то иная?),
Что лицезреть и восхищаться ею можем я, и ты,
Читатель мой, и кто бы ни был, целый век, не уставая?

Сто лет для жизни – лишь одно мгновенье,
Тысяча лет для Бога – один день,
Но почему-то мучает сомненье,
Что когда-то будет совпаденье!

Бессмертие – иллюзия людская,
Чтобы продлить свой человечий век,
Но если сбудется мечта такая,
Перенаселит Землю человек!

А кто прокормит всю эту ораву –
Земля и так уже истощена?
Кому-то это будет не по нраву,
Так как у многих жизнь упрощена!

В бессмертии не будет равноправья,
Как нет её по жизни и сейчас,
Пусть кто-нибудь докажет, что...

По Иммануилу Канту


«В том, мудрецам готов признаться,
В чём согласишься, что я прав! –
Вдруг заявил учёный старцу,
Нос почему-то свой задрав –

Живём мы в просвещённом веке!
Советы старцев не нужны,
Уж, коль ученья человеку
Для просвещения даны!»

«Сынок, о веке просвещённом,
Мы говорить не устаём.
Не перепутать бы учёным –
В век Просвещения живём!»

Портреты девятнадцатого века...
Я преклоняюсь перед вашей красотой!
Полураскрытой тайной человека
В глубины времени зовете за собой.

Их дух витает где-то рядом с нами,
Вливаясь в исторический виток,
А лики их из золоченой рамы
Взирают гордо на людской поток.

Ах, если вдуматься, их тоже волновали
Такие же проблемы, что у нас:
Любовь, измены, ревность и печали,
И жар молитвы на иконостас...

Но почему-то хочется мне верить,
Что женщины там были понежней;
Не всё там...

- Иштар... Иштар... Так скажет любой:
Ты как пожар в степи голубой
Застывшей, льдом укрытой земли,
Что ждет шаги твои...

Уступит сон и вздрогнут сердца
Под плачь струны и звон бубенца,
Шепнет с бокалов винный нектар,
Попав в огонь: «Ишшштар!»

Сквозь пальцы дней прольются века,
Меняя жизнь, как течь родника,
А может, все укутает снег?
Или наступит век

Для танца лишь стального клинка...
Ну а пока взлетают шелка,
И беллиданс чарует огнем, -
Иштар пребудет в нем!

На своем веку немало
Стенам видеть довелось.
Но болтать им не пристало!
ТАЙНА - как тут всем жилось...

И прощает мне брат мой и Кельн и Париж
И простил мне долги от которых не спишь
Ничего ничего не простил я себя
Что не дал ничего, чего нет у меня.

Не простил я те ночи, что лежал я в бреду
Не простил я людей, что не верят в мечту
Но по глади воздушной, по небу скользя
Не простил, не простил, не простил я себя.

И мгновенья пройдут, и ночи, века
Только я не меняюсь нигде никогда
И зачем мне и Лондон, и Кельн и Париж
Если в нашей квартире ты тихо не спишь.