Народ цыганский как

Мглистая ночь напоминает
об одиночестве.
Медная лунность стегает
глаз занавески.
Ломоть озябшей души
искрит хрусталем.
Парус неба ведом
лимонным прищуром звезд.
Ветра жилы –
чернозернистыми почками.
Темень сознания ткется
гранитным блеском.
Ночь. Мы с тобой не
уснем,
пока хмельна крылатая тайна
цыганской души,
как виноградная гроздь.
Сон мой – мой грех,
пока освещается дном смоляным души нагота,
и закатного праха корона,
превращенная, как вода
в вино ночное
влюбленным...

А ну, корнет, налейте нам шампанских,
Иисус воскрес и значит, мир спасён,
В душе потребность музыки цыганской,
Оркестр готов и песней опьянён!

Мы будем пить за дам, друзья-гусары,
За радость встреч и прелесть бытия!
Пусть разобьётся оземь всхлип гитары,
Закружат платья, залы подметя!

Прости нам, Бог, земные прегрешенья,
На пиках кровь Отечества врагов,
Жизнь отдадим по Высшему веленью,
По зову сердца, просто, без торгов.

Не говорите плохо про Россию,
Жизнь отдадим за Веру и...

1.На мотив арии мистера Х

Как-то бегу по лесу один.
Вижу, тигрица в капкане сидит.
Плачет бедняжка. Красива – мечта.
Сердце взыграло, Барон всё же я.

Этот капкан я зубами сломал.
И ей себя на съеденье отдал.
Слышу вдруг тихо рычит мне:»Барон!
Я в Вас влюбилась. Храбрец!»
……………………………………Ооо! Я влюблён!

2. На мотив арии цыганского барона.

Я у зайцев барон.
Я в тигрицу влюблён.
Семью мы создадим.
И зайцигров родим.

Будут детки у нас.
Все с ушами до глаз.
В шубках тигров до...

По какому подобию сделал меня ты, Создатель?
Столько лет вдохновляет живущих мой женственный стан.
Обнимает меня очень нежно мой песнеслагатель,
Перебор его пальцев уносит округу в туман.

В том тумане проносятся теплые, летние ливни,
И горит, полыхает ночами цыганский костер,
В том тумане живут и влюбляются новые жизни,
И дрожит отражение горных кристальных озёр.

Я готова отдать себя всю моему гитаристу,
Только б душу он вылечить мог этой музыкой струн.
От его перебора душа станет...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Когда пели цикады,
и месяц струился сквозь ветви олив серебристым вином,
когда искры души листопадом
усеяли ткань остывшего поля,
я застал свое одиночество.
Когда виноградники полнились потом солнца,
и тучный шепот холмов оседал малахитом,
я принял обет созерцания.
Когда запад, налитый спелым гранатом,
обжигал взгляд долины и плавил ладони рек,
я взял на руки южный ветер
и отнес к себе в спальню,
под кровлю из тростника и соломы.
На ужин – миндаль, молоко и хлеб,
в ночь...

Цянь – так я вижу прожилки огня в осенней листве, в плеске цикады,
в локоне спящей весталки.
Цянь – так поют водостоки весной, так скрипичный концерт ледяных родников
низводит усталость.
Цянь – одинокая стража любовника нежной зари, распахнутых крыльев моря,
радость
младенца, сосущего молоко небесной музыки облаков,
сладкие шрамы и бархат бронзовых стрел ночной охоты.
Цянь – иероглиф творчества – стихия свободоречивой страсти
в садах любви и ненависти.
Там, где рождается Цянь, не...

Разменяли полтинник, Олюшка?!
Промолчим, - женская долюшка, -
Отмечать соберёмся в кафе
«Old Italia», в Birthday, щёчки,
Расцелуем лисьей мордочки,
Новорожденной, под шафэ…

Ревновать будет Лев, - кофточку
Прикрывать, запрещая Олечке,
Выставлять эротичный размер,
Напоказ, образец непорочности,
Брудершафтом укроют сочности,
Шантеклера, на русский манер…

Юбилей, свяжут Женщины, с датой
Пост бальзаковской, и, чреватой…
Про себя скажут: - Время прошло,
Когда бегала ты, на свидания...

О, вечнозеленое пьяное лето,
ты цветешь в моем сердце горячим рубином
закатной пасти дракона,
ты разносишь паучьи сети
пламенных вихрей задернутых штор
любовников мессалин.

Как в черной степи цыганского взгляда
я преломляюсь в крови
твоих рудников.
Ты носишь наряды
любви,
любви недостойной,
чтобы писать о ней здесь,
вот так,
без сумбура и страсти
грешных огней светлячков
на обнаженной
груди
мрака.

Медовой тоской обдают меня
твои ветра
у подножия серых бульваров...

Я люблю полночный город,
Шёпот уличных теней.
Шпилем лунный свет распорот,
Бродим мы в тиши аллей.

Прогуляемся, подруга,
По бульвару, например.
В эту ночь к твоим услугам
Гениальный кавалер.

Звёзды — словно крошки хлеба,
Что остались на столе.
О судьбе гадать нелепо
В беспробудной полумгле.

Есть цыганские уловки,
Есть обманчивый прогноз...
Вот мелькнул на остановке
Чернобровый рогонос.

Он, конечно же, мужчина!
Гордый греческий анфас!..
Из окна своей машины
Он...