Наркомана прет

От ранних морозов осенних
По горлу забегал кадык
Не крепок я пред искушением
Мне в душу соблазн проник.
Течет обжигая трахею
И наполняет живот
Приморским Портвейном. Хмелею
И рифма октябрьская прет.

Отпустите меня, отпустите,
Замерзаю в Раю я чужом.
Отворите дверь в Ад, отворите,
Я его обогреюсь огнём.

Я устал быть чужим в садах райских,
Слишком сладок их плод и претит.
Здесь нет лиц, всюду добрые маски,
Здесь никто никогда не грешит.

А я нет-нет ругнусь, всех пугая,
Во мне святости нет ведь ничуть.
Но душа во мне всё же не злая,
Но тоскливо ей здесь, просто жуть!

Только в Ад её чёрт не пускает,
Зла в ней нет — там не любят таких.
И повсюду она всем мешает,
Помещу я её...

(или, гриша всегда там, где деньги?)
Все сроки прошли, и все строки напи-
саны и осталось одно только умереть,
несмотря на разводы тумана, солнеч-
ный свет, (треть/преть) голубого неба,…..
- Там, где ответы на все твои вопросы?
(- Уже не задать?)
Где их прочитать/услышать? (песни
песнь), ды шать…(?)

Где надо взяв путевку,
С завидною сноровкой,
Бабло ваяет ловко
Шнурок - гламурный хам;
С оркестриком винтажным,
И с матом трехэтажным,
Дрейфует эпатажно
По новым, по волнам!

На лабутенах, нах,
Поёт про зад, поёт про пах;
На лабутенах, нах,
К успеху прет на всех парах;
На лабутенах, нах,
Идёт к шестнадцатой весне;
На лабутенах, нах,
Всплывает грязью на волне!

Красивая Алиса,
Певица и актриса,
Плюется, злая крыса,
Словесной требухой:
С изящной подтанцовкой,
Под звуки...

Я забираю всё своё.
И отдаю вам ваше -
инопланетное враньё,
змеиное и вражье...

Верните часть моей души,
которую забрали!
Вы, неприемлемо, чужИ,
- хочу что б это знали.

Претит холодный разум ваш,
компьютеру подобный...
Уйди! Незваный, звёздный страж,
фальшивый гуру, злобный...

Вы, не познавшие любви,
слывущие обманом...
ПОКА во власти над людьми,
где Инь живёт без Яна...

Не долго силе вашей быть,
уйдут века затменья.
Не станут вас превозносить,
прогнав, без сожаленья...

...Карманы наружу...Душа промокашка...
И дурь словно стужа,меняет тельняшку...
Цветная надежда...туманом осенним
На время уходит,с последней затяжкой...
...Теперь на излом,на изгиб наша вера
И сердце нестройно играет аккорды-минуты
А я пошел в рост,я стал Гулливером
...В стране потерявших себя гулливеров
...Внутри обмелевших до лиллипутов...
Здесь время в притирку
Чтоб нам затевать вселенскую стирку...
Время в окопы
...И дети с пробирок...
...Гниет дух Европы...
Пол мира сидят...

Ты знаешь всё обо мне,
Но ты не в силах понять,
О чём кричу я во сне,
И кем желаю я стать.

Мои привычки и вкус,
Тебе известны во всём.
Мой каждый минус и плюс,
В моих повадках знаком.

Ты знаешь что мне претит,
Что мне позор, а что Честь.
На что во мне аппетит,
И что не стану я есть.

Тобой изучен, но всё ж,
Всё это — образ лишь мой.
С ним я лишь внешне похож,
И я в душе не такой.

Ты знаешь всё обо мне,
Но не поймёшь никогда.
Лёд не поймёт суть в огне,
Он — неживая вода...

Не хочу уходить долго, не хочу уходить трудно,
Став обузою всем, злой.
Не проснуться бы мне просто, не проснуться бы мне утром,
Сделав шаг душой, в мир иной.

Понимаю я всё верно, рассуждаю всегда здраво,
Но не знаю, куда идти.
Ведь хоть влево мне, хоть вправо,
Хоть куда — нет совсем пути.

Я конечно могу в мире, как и все, жизнью жить просто,
Но претит душе путь такой.
И бунтует она снова, и на волю опять рвётся,
Мир покинуть, спешит Земной.

Телу воздуха вновь мало и опять ему...

В моих ноздрях войны не проходящий смрад
Горящей плоти в струях огнеметов,
Дух крови, пороха, погибших тлен солдат,
Гарь камня на Зееловских высотах,

Дурман гниения смертельных ран,
Осоки запах Ржевского болота,
Суровый аромат наркомовских ста грамм,
Перед рывком в атаку из окопа.

Я вижу всё - Демянск, Вазузу, Сталинград
И пот, и кровь в стремлении к Победе,
И наш надрывный, тяжкий, жуткий ход назад,
И шаг вперед, которым каждый бредил.

Бои в котле, в тылу врага – кромешный...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать четвертый опус

Ефраим и Вифания спят,
Кора бледные розы лелеет,
Побиенные тще возопят,
Остие их в обсидах белеет.

Не успели к фиванским столам,
Хоть с младенцами яды пригубим,
Мел нейдет вседворцовым юлам,
А и мы одиночество трубим.

Где еще колоннады темны,
Где безсмертие Ироду снится,
Узрят лишь фавориты Луны –
Кровью нашей серебро тиснится.

Пятьсот двадцать пятый опус

Золотую парчу гробовой
Хною феи тиснили иль черви...