Нам не хватало

Все те цветы, что ты мне не дарил,
Другие вазы украшали ярко,
Там не хватало для стихов чернил,
И ночь была от поцелуев жаркой.

Уж солнце уходило на закат,
Но так мгновенны лишь в июле ночи,
И грома пламенеющий раскат
Им рвался в окна и любовь пророчил.

У роз не облетали лепестки,
На смену им являлись хризантемы,
Вдруг снег пошел, но коль цветы ярки,
Не рушатся любовные тандемы.

Они в объятьях вечных с той поры,
Их сад украшен разными цветами,
И вместе легче им идти с горы...

Пару полотенчик подарили,
помню, уезжали в США.
Только вот, о дружбе позабыли,
дружба ведь, не стоит ни шиша...

Правда, те друзья и приезжают,
в этом есть какой-то парадокс...
Лица те же, души чьи - не знаю,
будто, срежиссировал Хичкок(s)...

Будто, поселились в оболочках,
странные, чужие существа...
Выросли у них сынок и дочка,
разных человека как-бы, два...

Вроде и язык свой не забыли,
но не понимают ничего...
Плату им там что-ли, заменили,
в сердце калькулятор - ё моё...

Я пил настой шиповника
Под аромат жасмина,
Джаз лился из приёмника,
Всё телу было мило.

На блюде бледно-розовом
Зефир пленял уста,
И рядом белых клавиш
Дразнила пастила.

И занавес оконный,
Похожий на вуаль,
Хранил мир полусонный,
Где изгнана печаль.

Она влетела в комнату,
Нарушив грёз покой,
Окраскою тигровой,
Недоброю молвой.

Зигзагами полёта,
Мой взгляд свела с ума,
На яства не садилась -
Ни ела, ни пила.

Лишь только исполняла
Безумный танец свой,
Труба...

Жила-была лягушечка-квакушечка в болоте.
Спала и вкусно кушала, всё ей хватало, вроде,
Но каждый год за утками с волненьем наблюдала,
Ведь за границу, шутка ли, вся стая улетала…

Завистница? Скорее, нет! Но скука задолбала…
Да и попробовать взлететь квакушечка мечтала.
Родной покинуть отчий дом лишь на сезон решила.
За прутик уцепившись ртом, двух уток упросила,

Едва подхватят за концы, взлететь им в небеса…
Творят уж утки-молодцы в полёте чудеса.
Одна устанет, тут как тут, другая...

Я в жизни знал — прощенье и презренье,
Печаль и радость, соль слезы и смех.
Размытость сна и яркий свет прозренья,
Дни неудач и сказочный успех.

Безумство знал, отчаянных мгновений,
Когда дышать и жить я не желал.
Когда в душе, пред Ним став на колени,
Молился чтобы, смерть Он мне послал.

Но каждый раз, неведомою силой,
Заставлен был, подняться с колен я.
И каждый раз, в движенье огнём в жилах,
Кровь становилась, алая моя.

Знал часто дни, когда едва хватало,
Мне в жизни денег...

Борьба так свойственна мужчине...
И я боролся...непонятно с кем...
Зачем...и был ли смысл...
В той борьбе...
Которую еще не проиграл...
Наверное...
Но стоило ли???...
Было ль надобно оно тебе???...
Я постоянно задавал себе вопрос...
Не находя в который раз ответа...
Я помню...
Как мне не хватало света...
А порою так влюблен был в ночь...
И мне никто...
Никто не мог...
И не хотел помочь...
И вдруг я понял Гималайских Лам...
Нашел свой Дзен...
И вдруг обрел покой...
И всё, что...

Мне всегда не хватало твоих рук, губ и плеч,
От волненья дрожащего голоса;
Недосказанных слов не забыть, не сберечь;
Разбежались трамвайные полосы.

Не ушедший мой поезд «Одесса-Москва»
На путях вне платформы, вне времени,
И опять между нами реки рукава,
И лошадки пасутся вне стремени.

Когда ты исчезаешь – духовный падёж,
Начинается жизнь в эфемерности,
И мне кажется даже, что ты меня ждёшь,
Пребывая в молитвенной нежности.

Мы читаем друг друга, словно по «корешкам»,
И по...

А я загадывать не стану,
Что да как там, наперёд.
Не люблю я жить по плану,
Будет то, что Бог пошлёт.

Я на ногу с детства лёгок,
А в решеньях своих скор.
Есть сноровка и силёнок,
Мне хватало до сих пор.

Не ленюсь и мне старание,
Помогает всё пройти.
Ну а песня расстояние,
Сокращает мне в пути.

Не сдаюсь, ведь нас не беды,
Губят, а наш страх и лень.
Не во всём добьюсь победы,
Но в грядущий, верю день.

Верю, но не загадаю,
Что да как в нём, наперёд.
То, что я в нём...

Ты жизнь мне подарила,
Я выбрала свои пути.
Меня твоя вера хранила,
Когда было сложно идти.

Мне не хватало детских лет,
Где в доме светло и тепло.
И на всё у тебя был ответ, -
Говорю я сегодня о том.

Мама, поверь мне, нас изменило время.
Мама родная, теперь и я другая.
Мама но все же, ты всех людей дороже,
Мама, я рядом, и мне другой не надо.

Помню, радость светилась в глазах,
Не всегда находились слова.
И улыбка твоя на устах,
Мне дороже сокровищ она.

И хотелось бы...

Я жизнь писал. На черновик, как оказалось.
Об этом я узнал уже потом,
Когда в блокноте места не осталось.
Писал тогда уже с большим трудом.

Мельчил и сокращал я предложения.
Меж строк писал я, экономил лист.
Надеялся и ждал я продолжения,
Что мне дадут блокнот, который чист.

Но не давали. Я мельчил повторно.
Писал не всё, лишь важное теперь.
Я буквы выводил в конце упорно
И не спеша. Как хочешь, верь - не верь.

В моём блокноте собрано немало.
В начале текст размашистый...